Занимаясь достаточно давно торговлей вином, не перестаю удивляться богатству словарного запаса винных критиков. И, снимая перед ними шляпу, не могу уже молчать: уважаемые покупатели, не верьте вы всем этим Паркерам и Веронелли! И не потому, что они врут, а потому, что не говорят всей правды. В России нет своего пророка, причем ни по одному вопросу, и это ее беда. А главное, большинство российских критиков не могут себе позволить быть независимыми; уж больно капиталоемок этот бизнес, если строить его по правде, а не по требованию дистрибутора. А уж пользоваться гидами из Америки или Франции в России совершенно бессмысленно. Это все равно, что жениться на женщине, основываясь на рассказе человека, видевшего ее последний раз ребенком. А сколько раз я слышал вопрос от «продвинутого» покупателя: а сколько у этого вина баллов по Паркеру? Да какая разница? Вы же в Москве, в 10 000 километрах от Паркера, в 3000 километрах от места производства вина и в 10 годах от момента его розлива. Историю каждой конкретной бутылки не всегда сможет рассказать даже дистрибутор, что уж говорить о розничном продавце. Вино – живой организм, причем когда он разлит в бутылки, это именно такое множество организмов, сколько бутылок удалось разлить. Брак в стекле, брак в пробке, просто нарушения технологического процесса, которые легко объясняются зачастую отсталыми технологиями маленьких виноделен, где не только стерильность не соблюдается; подчас компьютер для них – это невиданная редкость. Представьте себе современный роддом в грязном сарае с плесенью на стенах и с полупьяными повитухами – вы сразу поймете, как мало шансов у вина попасть на стол в том виде, в котором его пробовал винный критик. Если же критик анализирует те вина, которые ему присылает сам винодел, тут уж надо полагаться на честность не только критика, но и винодела: что он там подложил в посылку? – то вино, которое выпускается в продажу, или специально сделанные 12 бутылок лучшего из лучшего в этом году? Неоднократно сталкивался с тем, что вино, приехавшее в Россию, совсем не то, что на его родине – в Италии или Франции. Даже если между дегустациями прошло максимум 10 дней. На винодельне пробовали бомбу, а приехала в Москву болванка, без особого вкуса и запаха. Так, пиццу запить. Особенно это касается тонких вин. Думаю, вы тоже обращали внимание, что вина на месте производства всегда вкуснее и тоньше. И неудивительно: попробуйте прокатиться в фуре тысячи три километров, постоять на границе в любую погоду пару–тройку дней, перегрузиться на склад и потом, свеженьким и бодреньким, с прекрасным букетом и вкусом прибыть к столу. Думаю, подобные эскапады дорого обойдутся вашему организму. А ведь, как мы уже выяснили, вино – тоже живое, сколько бы его ни пытались стабилизировать сульфитами. И вот вино попадает на полку магазина. Хорошо, если это – винный бутик или продвинутый супермаркет. Там больше шансов, что вино хранилось правильным образом. Казалось бы какая разница, как оно хранится в магазине? Огромная, потому что бутылка может постоять и год, и два, потом вернуться к дистрибутору и снова встать в каком-нибудь месте еще на пару лет. Представьте, какой компот прибудет к вашему столу – а ведь у него 98 баллов по Паркеру! В ХХ веке было не так уж и много «великих» урожаев. А в ХХI веке что ни год – то лучший, великий, потрясающий, необыкновенный, урожай века и т.д. Включились в бизнес ребята из инвестиционных фондов и отделов маркетинга и давай надувать пузыри. Вина первой шестерки великих вин Бордо одного из лучших урожаев 1989 года на стадии дозрева продавались по $100 за бутылку. Прошло 16 лет и урожай 2005 года на той же стадии стоил уже $1000. Он что, действительно в 10 раз лучше? Или инфляция была дикая? Что же произошло в винной отрасли? То же, что и со всем в мире – добро пожаловать в глобализацию и информационное общество. Появилась возможность надуть пузырь, срубить денег и сбежать, не неся никакой ответственности, прикрываясь словами о том, что вино не оправдало своего потенциала. Раньше для того, чтобы люди узнали об оценке вина, проходило лет пять. Теперь проходит меньше года и вот уже пенсионные фонды Великобритании заявляют, что вложили часть своих активов в винные фьючерсы. Кто должен оплачивать яхты и дома финансовых аналитиков, доходность всех этих производных от личного мнения бумаг? Правильно, мы. Простые ценители и потребители хорошего вина. Тем более, находящиеся на другом конце света с соответствующими таможенными законами и процедурами. А знаете, сколько будет стоить бутылка вина 2005 года одного из великих домов в России через пару лет? Около 100 000 рублей. Я не шучу, это действительно так. И это только за то, что кто-то, которого мы в глаза не видели, сказал, что это урожай века? Он же не про ту бутылку, которую мы покупаем, это сказал. Он это просто, абстрактно, о каком-то подобном вине сказал. Автомобилисты меня поймут. Есть результаты краш-тестов, по ним составляется рейтинг. Но проводятся тесты на новых машинах, предоставленных производителями, на скорости 56 километров в час с неподвижным препятствием. А теперь попробуйте посмотреть на ситуацию с другой точки зрения: вы едете на двухлетней машине со скоростью 90 километров в час и в вас на скорости 120 километров в час врезается встречный автомобиль 10 лет от роду. Чувствуете разницу? Совместная скорость столкновения – аж 210 км/час; старушка как пластилином облепит ваш автомобиль, который тоже подустал. И какой результат краш-теста вы будете вспоминать? Почему же с вином мы полагаемся на чужое мнение безоглядно? Понимаю, что дегустировать каждую бутылку перед покупкой никто не позволит. Значит, надо изменить систему покупки вина: покупать у людей, которые гарантируют возврат денег, если вино не того качества, каким оно должно быть. Не покупать вина высокого класса в местах, где у вас нет уверенности в правильности его хранения. Или создавать клубы дегустаторов: покупать 1 бутылку на 15 человек намного выгоднее. А продегустировав, можно купить еще 12 для закрепления алкогольного опьянения сегодня и получения его в дальнейшем.