Двадцать лет назад, 27 июля 1990 года было подписано совместное поручение Михаила Горбачева и Бориса Ельцина о разработке программы экономических реформ «500 дней». Программу, в итоге, не приняли, а радикальные реформы с января 1992 года начало осуществлять правительство России под руководство Егора Гайдара. Slon.ru спросил одного из разработчиков документа, Леонида Григорьева, о том, как изменилась бы история, если бы «500 дней» приняли.

Принятие программы страну, конечно, в корне не изменило бы. Она имеет свою естественную инерцию, и многие вещи были бы похожи. Но есть несколько пунктов, которые имеют принципиальное значение.

Во-первых, «500» предполагала трансформацию единого советского пространства. То есть реформы в принципе бы начались в Советском Союзе. Возможность этого, собственно, и является основным спорным вопросом: могли ли договориться Горбачев с Ельциным, можно ли было начать реформу Советского Союза, учитывая, что некоторые республики уже пытались к этому времени уходить?
Но мы сейчас не обсуждаем, можно ли было бы это сделать. Но если бы программа «500 дней» начала выполняться в Советском Союзе, и это, безусловно, влияло бы по крайней мере на процесс развода республик. Наверняка, он произошел бы позже. Вот жестче или мягче он прошел бы, это непонятный вопрос. Хотя, скорее всего, распад СССР был бы более контролируемым процессом, а не свелся бы к отмене Союза в Беловежской пуще.

Во-вторых, в 1989 году экономика СССР вышла на «полочку», а в 1990 году был спад на 2%. В 1991 году, например, спад уже составлял 9%, а в 1992 – 19%. Есть колоссальная разница: проводить реформы при стабильной экономике и при спаде в 9–15%. Это второй принципиальный момент, из-за которого непринятие «500 дней» очень жестко отразилось на экономике нашей страны. По показателям вроде промпроизводства или инвестиций в основной капитал мы до сих пор не вышли на советский уровень.

Многие, например, Григорий Явлинский, считают, что ключевым отличием реформ Гайдара от программы «500 дней» стало проведение либерализации цен до приватизации. В монополизированной, государственной экономике либерализация приводит не к снижению цен за счет конкуренции, а только к их росту. Сначала надо было создать класс мелкого собственника в результате разгосударствления. Вы согласны с ним?

Действительно, в России не хватало слоя предпринимателей в розничной торговле, скажем, в мелком бизнесе. Не хватало, условно говоря, малой приватизации. В этом отличие России от Польши, потому что в Польше было частное сельское хозяйство, был фермер, и была розничная частная торговля. У них, кстати, первая либерализация произошла не при Бальцеровиче, а на год раньше, при последнем коммунистическом правительстве. Поэтому переоценивают немножко роль шокотерапии 90-го года, потому что либерализация пошла еще в 1989 году.

Другими словами, ни в одной стране не реализовывались все составляющие реформ одномоментно, везде был какой-то запас. Если бы удалось сначала потратить год-два на создание мелкого собственника, предпринимателя, торговца, а потом проводить какие-то более крупные реформы, то это было бы безусловно на пользу. Поэтому применительно к любому организованному переходу и тем более к 1990 году, Явлинский, наверное, прав полностью. С другой стороны, загадкой остается ответ на вопрос, а был ли шанс провести сколько-нибудь организованную реформу в 1991–92 годах, потому что кризис уже шел жуткий, и вот это запоздание с реформами вообще убило шанс провести приватизацию раньше либерализации.

То есть на совести политиков лежит то, что реформы не начались в какой-то разумный срок, и, возможно, тем самым именно в 90-м году был упущен шанс на организованный переход к рыночной экономике. В конце 1991-го кризис был уже настолько тяжелым, что вряд ли была возможность совершить переход организованно.

Программа называется «500 дней». Почему такой короткий срок?

Что именно делается за 500 дней там, в программе, написано. И потом, есть работа Е.Г.Ясина «Реформы по Гайдару. 500 дней спустя», изданная в 1993 году, которая показала, что Е.Т.Гайдар за 500 дней сделал то же самое, что записано в программе «500 дней», и даже немного больше.

500 дней – это большой срок. Любое правительство отчитывается сначала за 100 дней, потом за первый год, потом за два. 500 дней – это почти два года.

Программа «500 дней», конечно, не предполагала полные изменения системы. Ее надо читать: посмотрите, там же не сказано, что трансформация общества произойдет за 500 дней. За 500 дней пройдёт некоторый важный переломный этап, попытка быстрого создания новой институциональной инфраструктуры, попытка реформы сверху.

Возможно, всех, в том числе и меня, вводит в заблуждение то, что последняя фаза программы называется «Начало подъема», хотя если вчитаться, то в этом разделе обещают не столько подъем, сколько некую стабилизацию и завершение основных реформ…

Понимаете в чем дело – программа писалась в августе 1990 года. Еще не было такого кризиса, как несколько лет спустя. Поэтому вполне реально было бы, чтобы через 500 дней экономика начала восстанавливаться.

Но самое главное, что я хочу подчеркнуть: вина в том, что программа «500 дней» не была реализована, лежит не на экономистах, а на политиках, – в том числе руководителях союзных республик, которые затянули процесс начала реформ и не смогли договориться по проведению совместной экономической политики.