Лев Термен © theremin.ru
«Что имеем — не храним, потерявши — плачем» — афоризм, ставший популярным в XIX веке с легкой руки Козьмы Пруткова, точно отражает российское отношение к личностям в собственной истории. Марксово отношение к историческому развитию как к объективной неизбежности дало обильные всходы на почве, удобренной многовековым отношением к людям как к расходному материалу, сырью для процесса «созидания нового». Как иначе объяснить, например, не находящую никаких разумных объяснений судьбу подвергнутых репрессиям изобретателей знаменитой «катюши» — оружия, в значительной степени определившего исход Второй мировой? Не считать же, что Сталин был врагом самому себе, агентом западных спецслужб, стремящихся навредить стране изнутри?
Человеку, о котором я сегодня хочу рассказать, не суждено было изменить судьбы мира. Для тех немногих, кто помнит его имя, он остался изобретателем эффектного, но экзотического музыкального инструмента под названием терменвокс. Он не сумел оставить школы, у него почти не было учеников и последователей. Однако без него история отечественной техники была бы настолько же неполной, насколько, например, обеднела бы она без мало кому известного за пределами страны Ломоносова или не совсем обоснованно почитаемого у нас как изобретателя радио Александра Попова.
На родине Льва Сергеевича Термена знают плохо. Но вот биограф Льва Сергеевича Булат Галеев дает ему такую характеристику: «Если бы проводился конкурс на истинного представителя XX века, Лев Термен, вероятно, мог бы претендовать на это звание».
