Анатолий Собчак и Владимир Путин (в центре на втором плане) на акции присвоения имени Австрийской площади на Петроградской стороне, сентябрь 1992
Юрий Белинский / ТАСС
Что сегодня, в годовщину августовского путча, положившего конец СССР и коммунистическому режиму, в российском обществе помнят о событиях четвертьвековой давности? Почти ничего. Никаких праздничных мероприятий по случаю юбилея поражения ГКЧП и кратковременной победы демократии в России как будто не предусмотрено, по крайней мере на государственном уровне. Только Конгресс интеллигенции предлагает устроить торжественное собрание «25 лет победы народа над ГКЧП» в Сахаровском центре. Этот юбилей, который при Ельцине еще отмечался вполне солидно, хотя, конечно, и не на уровне Дня победы, при Путине все больше маргинализируется. Как кажется, современная российская власть до сих пор четко не представляет себе, как надо отмечать победу над ГКЧП, и надо ли отмечать вообще, склоняясь больше к отрицательному ответу на этот вопрос.
С одной стороны, легитимность Владимира Путина как президента зиждется именно на событиях августа 1991 года, когда Россия фактически стала независимым государством (формально это оформилось в декабре подписанием Беловежских соглашений) и правопреемником Советского Союза, а ее президент – уважаемым равноправным членом международного сообщества. С другой стороны, Путин органически не переносит слов «революция» и «переворот». Правда, по сравнению с девяностыми годами общественно-политическую активность в стране зачистили капитально. Вероятно, если чего-то и можно опасаться действующему президенту, то скорее не военного (поскольку кажется, что он полностью контролирует силовые структуры), а дворцового переворота.
Путин явно не любит вспоминать о своем героическом участии в подавлении августовского путча. Ведь тогда путчисты главной целью своего выступления ставили не допустить развал СССР. А, как известно, Владимир Путин именно распад СССР считает крупнейшей геополитической катастрофой XX века: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы», – говорит он об этих событиях.
