Александр Лукашенко. Фото: Алексей Никольский / РИА Новости
От полемики Александра Лукашенко и Дмитрия Медведева о белорусском суверенитете веет 2014 годом. Каким бы эксцентричным ни был белорусский президент, его намеки на российское давление трудно не воспринимать всерьез – любой слух об экспансионистских планах Москвы с некоторых пор подкреплен опытом присоединения Крыма, и если Лукашенко намекает на готовность России расширить свои границы, то эти намеки звучат гораздо весомее, чем до Крыма, тем более что слухи об аннексии Белоруссии в последнее время стали общим местом антипутинских алармистов. Если Крым наш, то почему нашим не может быть Витебск или Могилев? Даже сам Лукашенко, пусть и иронически, говорил об этом совсем недавно, и представить себе хоть военную, хоть гибридную операцию по интеграции белорусских городов в «русский мир» вполне не сложно. Когда-то тема восьми белорусских областей, которые Россия будет рада видеть в своем составе, была остроумным ответом на радикальную интеграционную риторику Лукашенко – не имея возможности сказать вслух, что Союзное государство, уравнивающее Лукашенко в правах с российским президентом, ей не нужно, официальная Москва почти открытым текстом говорила о желательности Белорусского федерального округа в составе России, формально намекая на еще более радикальные, чем у Лукашенко, планы межгосударственной интеграции, а на самом деле – отпугивая Минск перспективой потери даже символического суверенитета. После 2014 года российско-белорусская полемика звучит совсем иначе, и те же слова, которые уже не раз произносились, звучат не как троллинг, саботирующий интеграцию по-лукашенковски, а как реальная угроза, допускающая даже силовые способы воссоединения.
Белоруссия – уникальная в своем роде постсоветская страна, еще в начале девяностых отказавшаяся от национального проекта по прибалтийскому или украинскому образцу и построившая свою новую государственность на советской ностальгии. Лукашенко вернул своему государству советские флаг и герб задолго до того, как Путин вернул советский гимн, а национальная идеология, основанная на том, что «деды воевали», предвосхитила российский неосоветский реваншизм.
