Минск, сентябрь, 2020. Фото: Ivan Cihanou / wikipedia.org
Глядя на продолжающийся отчаянный протест в Беларуси трудно понять, почему сил для решающего удара по режиму Лукашенко там все никак не хватает. Эта важная тема и для России: спасительность массовых и продолжающихся протестов – все еще ключевой пункт в политических символах веры многих. И если даже в Беларуси, где протестное ралли началось столь мощно, критической массы протестующих так и не набралось, то что делать нам, когда у нас даже на пике протеста собиралось гораздо меньше людей, с учетом разницы в количестве населения?
Но вопрос на самом деле гораздо обширнее. Почему ухудшение условий жизни и усиление давления со стороны власти не увеличивает протестную активность? Ведь по старинным прописям все должно быть именно так: если власть в ежедневном режиме наступает на права и свободы граждан, с экономикой все хуже и хуже, то почему никакого встречного движения не заметно и уж во всяком случае оно не столь активно, как вроде бы должно было быть?
На эти вопросы нет простых ответов, но одна версия у меня есть. Кипящий котел современного общества не может взорваться от давления изнутри до тех пор, пока работает самый важный клапан – возможности миграции и эмиграции.
Не как в СССР
Открытые границы (даже в условиях эпидемии Россию все равно можно покинуть, особенно тем, кто не планирует возвращаться) и возможность свободного менять свое местожительство внутри страны – это то, что перечеркивает прямые аналогии современной России с СССР, где ни первое, ни второе не было столь простым делом, как сейчас.
У многих любителей простых ответов на сложные вопросы вызывает удивление, что нынешняя российская власть не предпринимает никаких особых усилий для закрытия границ, и даже действующие сейчас правила обусловлены вполне объективными причинами – не одна Россия так усложнила въезд и выезд в условиях пандемии. Казалось бы, по всем методичкам ресоветизации и удушения свободы закрытие границ должно быть едва ли не первой мерой. Как, впрочем, и запрет на свободное перемещение внутри страны.
Но давайте посмотри на ситуацию с другой стороны, циничным взглядом озабоченного только самосохранением режима. Если каждый гражданин должен жить там, где родился и не может бросить все и уехать, в благоустроенную Москву или хотя бы в ближайший большой город, то это создает проблемы прежде всего для власти на местах: недовольная условиями жизни молодежь начнет что-то требовать в местах проживания, будет ходить на выборы, выдвигаться в депутаты и портить тихую провинциальную жизнь всеми прочими способами. Более того, экономическая политика должна быть такой, чтобы в небольших городках были рабочие места для всех местных жителей или хотя бы какие-то способы силового удержания людей, что тоже непросто и недешево.
Все эти проблемы легко решаются за счет свободной миграции населения внутри страны. Небольшие города и сельская местность постепенно вымирают, но происходит это тихо, без бунтов и протестов – потому что самые молодые и активные заняты не борьбой за улучшение среды обитания на малой родине, а обустраивают свою жизнь, например, в той же Москве.
