Cеул, Южная Корея.
В стратегических планах Кремля регион Приморья, как еще называют российский Дальний Восток, — флагман так называемого поворота на Восток, то есть политики сближения России с азиатскими странами, запущенной российским руководством в начале 2010-х годов. В июле 2021 года Кремль утвердил новую Стратегию национальной безопасности РФ, в которой впервые говорится о так называемом Большом евразийском партнерстве — эту концепцию Владимир Путин впервые озвучил еще в конце 2015 года — как о приоритете в политике России на восточном (азиатском) направлении.
Понятно, что Большая Евразия — это некий ареал международного сотрудничества на евразийском материке. Уже сейчас во внешней торговле Евразийского экономического союза (ЕАЭС) — а именно его Кремль видит неким аналогом ЕС на постсоветском пространстве — с третьими странами более 90% приходится на государства Евразии. Южная Корея, один из «азиатских тигров» с колоссальным инвестиционным потенциалом, рассматривается Москвой в качестве одного из ключевых экономических партнеров в регионе.
Собственно, тема сотрудничества с Южной Кореей — сквозная, из года в год ее поднимают на площадке Восточного экономического форума (ВЭФ) во Владивостоке.
Открытие Восточного экономического форума-2021. Фото: Донат Сорокин / фотохост-агентство ТАСС
Автору этих строк довелось стать модератором конференции, в которой приняли участие корейские инвесторы и представители структур по содействию бизнес-контактам. Благодаря этому удалось многое узнать и понять — и про состояние бизнес-климата на Дальнем Востоке, и про привлекательность региона для инвесторов, и про его перспективы в целом. Тем более, что южнокорейские члены оргкомитета мероприятия в частных кулуарных разговорах были куда более откровенны, чем крупные корейские бизнесмены, принявшие участие в «официальной» дискуссии.
