Straume: деколонизация животных. За что весь мир полюбил латвийский анимационный фильм со скромным бюджетом

В минувшее воскресенье анимационный фильм независимого латвийского режиссера Гинтса Зилбалодиса Straume («Поток», «Течение» или Flow в англоязычном прокате) удостоился премии «Оскар» в номинации «Лучший анимационный фильм». Фильм мгновенно стал культовым, особенно у себя на родине: впервые латвийская картина получила главную кинопремию мира. Но это не единственная причина, по которой Straume обязателен к просмотру.

Сюжет заключается в том, что кот и другие животные спасаются от потопа. В одной лодке с котом оказываются собака, лемур, капибара и птица. У каждого животного свои страхи и радости: кот, например, боится воды и любит играть с чужим хвостом. В фильме нет борцов за и борцов против. Там нет добра и зла. Есть стихия и способы с ней уживаться.

Откуда мы смотрим

Интересна точка зрения фильма. Камера вроде бы находится вне кота, но события нам показаны почти его глазами. И вот это «почти» — главное ощущение от фильма. Камера будто бы догоняет события. Она не первична по отношению к происходящему. В фильме нет режиссера, в том смысле, что из логики фильма нет автора, которые заставляет животных совершать то или иное действие. «Оператор» — будто бы просто свидетель, который ловит события и иногда запаздывает. Гинтс Зилбалодис говорил, что при работе с фильмом просто из экономии были пропущены какие-то стадии традиционной технологии, как, например, отрисовка эскиза для каждого кадра. В результате появилась такая необязательность, которая приравнивает происходящее к самой жизни. К жизни в потоке, без сценария и без соглядатая.

Лос-Анджелес, 2 марта 2025 года. Латвийский режиссер Гинтс Зилбалодис со своей статуэткой «Оскара» за полнометражный анимационный фильм Straume

AP Photo / John Locher / Scanpix

С другой стороны, Гинтс Зилбалодис больше, чем автор. Он работал с совсем небольшой группой людей. И сам выступил в роли не только режиссера, но и продюсера, сценариста, художника и соавтора музыкального трека.

Фильм не о добре и зле и не о добрых и злых, там нет героев и антигероев, но не потому, что он не различает эти категории. Он не хочет их различать. Человеческая мораль для него нерелевантна. Каждый персонаж действует изнутри своей логики и своего родового восприятия мира.

Больше не венец?

Мы так привыкли, что человек — существо, созданное властвовать над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею. В Священном Писании нам рассказывают, как Адам нарекал именами всех скотов, птиц небесных и зверей полевых. Мы привыкли, что человек стоит на самом верху эволюционной пирамиды. Человек — венец эволюции. Нас еще в школе этому учили.

Конечно, сомнения закрадывались и раньше. Человек, по словам Мефистофеля из «Фауста» Гете в каноническом переводе Борис Пастернака:

[…] лучше б жил чуть-чуть, не озари

Его ты божьей искрой изнутри.

Он эту искру разумом зовет

И с этой искрой скот скотом живет.

Человек частенько ненавидит не только людей, которые от него отличаются, он обычно презирает и не понимает животных, даже если они ему служат. Так уж вышло, что человек, как правило, точно знает, что он лучше других, и это делает его злым — власть развращает.

Например, лошадь — ближайший друг и сотрудник человека, на протяжении длинной человеческой истории. Одна любительница лошадей как-то мне рассказала, что лошадь управляется благодаря дискомфорту, которого она старается избежать, меняя положение головы и всего тела. То есть выходит, что человек поработил, победил и убил огромное количество соплеменников и врагов, при помощи лошади, которой он тоже более или менее делал больно.

Человек всегда использовал животных. Они на нас работают, они на фоне людей — низшие расы. А в кино и подавно. Как-то я видела в Германии рекламный плакат о защите животных, где было сравнение: не будь расистом, купи беспородную собаку. (На немецком раса, Rasse, значит порода.)

Кто, если не кот

Но среди всего сонма домашних и так или иначе близких человеку существ именно домашние кошки завоевали себе репутацию независимых существ. Так что неслучайно именно кот — главный герой этого произведения.

В латышском языке родовое название для кошки — kaķis, слово мужского рода. В русском родовым было раньше слово «кошка», теперь поменявшееся на «кота» в мужском роде. А поскольку режиссер Гинтс Зилбалодис сообщает, что идентифицирует себя с героем своего фильма, с серым котом, будем говорить кот, а не кошка.

Хотя — и это очень существенно — нам, наблюдающим за фильмом, абсолютно все равно, какого пола все эти животные. Ведь это не Ноев ковчег, за которым стоит железная воля человека, намеревающегося дать каждому спасенному возможность плодиться и размножаться. В этом фильме каждое животное важно само для себя, а вовсе не для эволюции и передачи генного материала.

Этот взгляд, где каждая жизнь абсолютна, собственно, и делает фильм необычным. Такая жизнь для себя изнутри каждого живого существа — она и есть настоящая жизнь, это странное ощущение животной жизни, внутри которого мы живем, когда осознаем себя единичными существами. Мы не знаем, ощущают ли животные в этом фильме свою смертность, возможно, как и мы, они ощущают непосредственно страх, тревогу, мокрую воду, они боятся воды и утонуть, они не хотят, чтобы им сделали больно другие живые существа, они хотят спать и есть, их несет течением, попутно сталкивая с какими-то очередными проблемами, которые надо решать по ходу дела, просто чтобы сохраниться.

Раньше люди ходили в кино, чтобы увидеть в фильмах животных, похожих на людей. Теперь мы от этого устали. Устали и от гиперреалистичных агрессивных образов, которые предоставляются дорогими, не резвыми современными технологиями. Фильм дает приблизительность и неверность сна, который не успел отрендериться до того, как просыпаешься.

https://www.youtube.com/watch?v=g8PRKMiqet4

Straume — это, собственно, стрим, поток. В этом непрерывном потоке зрителя крепко держит весь фильм. Мы не знаем, о чем он. Каждый почувствует что-то свое. Потоп, ПТСР, климатическая катастрофа или просто сон? О чем этот фильм? Сколько людей, столько будет трактовок. Кто-то увидит предупреждение о гибели цивилизации, кто-то — только страх маленького котика, который побаивается воды и других существ, но очень хочет выжить.

Лебедь, рак и щука на службе человека

Животные всегда были моделями для человеческих отношений, героями басен, моделью несовершенных представлений о мире. Эзоп, Лафонтен и Крылов сочиняли басни, коты и мыши были героями поговорок и становились образцами для каких-то неведомых им Томов и Джерри.

Иногда они даже физически приносились в жертву, чтобы изобразить что-то человекоподобное, как в фильмах Владислава Старевича. Этот русско-французский режиссер, родоначальник стоп-моушн анимации, отказался от миловидности в изображении животных еще на заре эры кино и анимации. Он использовал настоящих мертвых насекомых в качестве кукол. Реальность и точность изображения, однако, не оставили насекомых насекомыми. Они исполняли роли людей. Для них были важны адюльтер, ревность, вуайеризм и человеческая, а вовсе не их природная сексуальность, как в фильме «Месть кинооператора» (1912). Разумеется, насекомые органично (хоть и посмертно) сыграли у него в фильме «Стрекоза и муравей» (1913), поскольку они как бы самой человеческой культурой предназначены быть вечными иллюстраторами человеческих страстей, грехов и пороков.

Животные в анимационных фильмах всегда имели человеческие черты, чувствовали и вели себя как люди. И очень часто животные говорили. Фильм Straume наконец лишил животных дара речи. В фильме нет ни одного слова.

Животные служили человеку, работали на благо человека, животные были силосом и компостом для человека. Иногда животным в человеческой культуре везло больше, они больше не иллюстрировали человеческие недостатки, — и тогда их топили, как Муму, дразнили мясом на веревочке, как Каштанку. Они работали слезовыжималкой в качестве Бима с белым ухом или Хатико. В них человечество привычно пытается разглядеть собственную человечность.

Животные служили как солдаты. Лесси, которая, выпрыгнув из романа Эрика Найта, прослужила больше 50 лет и наверняка еще возродится. Они служили как Ко-мне-Мухтар. Как служат своим американским солдатам бесконечные служебные псы в популярной разновидности полупропагандистских фильмов, по нескольку дублеров на одну роль. Животные прислуживали человеку и обслуживали человеческие институции.

В сценарии фильма слово human употребляется всего один раз: «Тут большая каменная статуя — человеческая фигура, сидящая со скрещенными ногами и поднятой рукой» (Тhere is a large stone statue — a human figure sitting cross-legged with one arm raised).

И вдруг, после всего этого, в фильме выступает собака-ретривер, которой позволили просто быть собакой. Может быть, потому что у режиссера есть свой ретривер, ровно такой, как в фильме? Но ведь капибары у него нет, и птицы-секретаря. Кстати, по сценарию ретривер — девочка.

Фильм Straume знаменует окончание этой службы. Автор мультфильма — не просто иностранный агент, он агент другой цивилизации. Цивилизации, которая в наших глазах абсолютно лишена этой агентности. Она не разговаривает, стало быть, не существует.

Животное — это любовь. Там в Послании к Коринфянам вкралась ошибка. Животное долготерпит, животное не завидует, животное не превозносится, не гордится, не мыслит зла, не радуется неправде, всё переносит… Животное — это любовь в чистом виде.

Режиссер из Латвии выступил парламентером животных. Он сделал больше для прав животных, чем все приклеивающиеся к дорогам и поливающие картины кетчупом зеленые активисты, больше, чем экологические парламентские фракции разных стран.

Расчеловечили животных

Человек не может помыслить мир без себя. Но режиссер Гинтс Зилбалодис с командой взял и сделал это. Легко. Мы видим, как от человека остались только следы цивилизации. Какие-то рукотворные красоты, статуи, остатки каких-то сооружений. Авторам фильма удалось сделать эти руины цивилизации абсолютно внекультурными. На фоне настоящих проблем живых животных культура нас не волнует совсем.

Мы не сразу понимаем, что в этом фильме так необычно. Но эта новая незнакомая нам интонация в изображении животных отмечается, пожалуй, каждым зрителем.

Этот мультфильм «деколонизировал» анимацию. Животные наконец освободились от ига человека. Они оказались в состоянии существовать абсолютно вне расового господства Homo Sapiens. Животные больше не нуждаются в одомашнивании, контроле или обучении со стороны людей. Они не подчиняются человеку и способны выжить самостоятельно.

Они больше не работают карикатурой на человека. Им не надо быть антропоморфными. В фильме Straume животные демонстрируют видоспецифичное поведение. Кот ведет себя как свойственно коту, гнет дугой спину, подбирает уши, распахивает и сужает глаза, забирается на самые высокие точки, крадет рыбу, удирает от собак. Кот избегает близости с другими животными. Он одиночка и себе на уме.

Мир мы видим с точки зрения животных. Там нет критического оценивающего человеческого взгляда. Возможно, животные из этого фильма ближе к тем, что были нарисованы в пещерах Ласко или Шове, когда человек еще не покорил, не засорил и не очеловечил весь мир.

Выживут не все

Премий и номинаций у фильма будет становиться все больше, это сейчас понятно. Равно как понятно и то, что он станет рубежом и классикой анимации.

Несколько моментов. Фильм малобюджетный, снятый за 3,5 млн евро — для полнометражной анимации это немного (для сравнения: бюджеты оскароносных фильмов студии Pixar находятся в диапазоне $170–200 млн). Cделано все в 3D-программе компьютерной графики Blender с открытым исходным кодом. То есть теоретически каждый желающий мог бы повторить.

Кроме латвийской студии Dream Well Studio, в создании принимали участие французы из Sacrebleu Productions и бельгийцы из Take Five. В работе участвовали продюсер и соавтор сценария Матисс Кажа, продюсеры Рон Дейен и Грегори Залкман, звукорежиссер Гурвал Койк-Галлас, главный аниматор Лео Сили-Пелиссье, композитор Зилбалодис и Рихардс Зальупе, художники по визуальным эффектам Константин Вишневский и Мартиньш Упитис.

А кот уже стал символом. В Риге теперь есть как минимум два изображения кота: это фигура возле памятника Свободы, сидящая на одной из букв в слове RĪGA, и граффити художника Kiwie.

Рига, 17 февраля 2025 года. Женщина фотографирует кота из Straume, украсившего скульптурную надпись RĪGA на площади Бривибас напротив монумента Свободы

Alexander Welscher / dpa / Scanpix

***

Туман понемногу рассеивается, открывая взору кита, беспомощно лежащего на земле.

Кот подходит к нему.

Кит настолько тяжел, что не может даже перевернуться.

Он замечает крохотного кота, который подходит ближе. Кот хочет помочь ему, но он ничего не может сделать.

Кот прислоняется головой к киту и мурлычет.

Кит закрывает глаза.

Кот смотрит вниз, на свое отражение в луже. Искаженное и нечеткое изображение постепенно успокаивается, и он видит себя.

Кит тяжело выдыхает.

Кот снова смотрит вниз на свое отражение.

Капибара, лемур и ретривер подходят и садятся рядом с ним.

Кот прислоняется головой к плечу капибары.