Джеф Мадрик

Джеф Мадрик

28 сентября в США вышла в свет книга американского экономиста Джеффа Мадрика и автора Harper's Magazine «Семь плохих идей: Как мейнстримные экономисты навредили Америке и миру». Она посвящена тому, почему ученым не удалось предвидеть и предотвратить кризис 2008 года и все последовавшие за ним издержки: рост безработицы, секвестр бюджета, падение экономики в целом. 

Первая плохая идея: «Невидимая рука».

Адам Смит использовал это выражение лишь однажды, в «Богатстве народов» (и у историков есть подозрение, что иронии в нем больше, чем многие думают), и оно стало базовой идеей современной экономики, которая сводится к тому, что продавцы и покупатели способны вырабатывать идеальную цену без какого-либо участия правительства или других внешних сил. Это клише означает способность рыночной экономики развиваться правильным образом самостоятельно, без какого-либо существенного вмешательства государства. Есть ли у этой идеи теоретические или практические доказательства? Нет. Существуют доказывающие ее математические модели, но в них не учитываются многие факторы реальности. Смит, Кейнс и другие экономисты, развивавшие теорию невидимой руки, имели дело с вполне конкретным миром, а именно с постоянно развивающейся промышленной революцией и растущей экономикой. Законы, которые они выводили в это время, могут не действовать при других обстоятельствах.

Экономический детерменизм предполагает, что исторические события можно объяснить экономическими обстоятельствами. Тем не менее, например, экономический рост и благополучие далеко не всегда связаны с развитием демократии и прав человека (вспомнить хоть Советский Союз или арабские страны). Конечно, чтобы начать бороться за права и свободы, общество должно быть достаточно обеспеченным.

Красивыми нам кажутся идеи, которые коротко описывают сразу многие вещи. Однако этот лаконизм может приводить к заблуждениям, и такого очень много в науке. Идея невидимой руки крайне элегантна и потому популярна, проблема в том, что она много чего не учитывает: монополии, таможенные тарифы на экспорт, недостаток широкого распространения информации о ценах или доступа к товару – все это факторы, которые вносят свои поправки в систему спроса и предложения, корректируя или вовсе нарушая установление идеальных цен под руководством невидимой руки. Не говоря уже о том, что производители и покупатели должны торговаться, чтобы вырабатывать идеальную цену, а это непросто. И одно из главных ограничений закона невидимой руки состоит в экономии за счет роста производства. Предполагается, что со временем производство товара будет стоить больше, а не меньше. Но промышленная революция показала, что все наоборот. 

Словом, невидимая рука – это теоретическая модель, которая на практике привела к глубокому замедлению роста экономики в 1970-е годы и к кризису 2008 года. При правильном прочтении теория Смита предполагает нечто противоположное полной политической свободе, а точнее, необходимость видимой руки государства. Она объясняет не только то, как рынки растут и падают, но и то, сколько нужно направляющей внешней силы, чтобы поддерживать их. В конечном итоге невидимая рука – это великолепная идеализация рынка, которая показывает, насколько идея полной свободы предпринимательства на самом деле ограничена.

Вторая плохая идея в экономике – закон Сэя.

Согласно закону французского экономиста XVIII века Жан-Батиста Сэя, спрос полностью поглощает весь товар, который производится в соответствии с количеством ресурсов и технологией, и при достаточно гибких ценах. Проще говоря, предложение формирует спрос на само себя: если у рабочих есть работа, то у них есть и зарплата, которую они будут тратить, повышая спрос на товар, который производят они сами и другие рабочие. Этот закон среди прочего означает, что все сбережения автоматически инвестируются, что, по большому счету, недостатка спроса быть не может. Главная работа экономиста Мейнарда Кейнса посвящена объяснению, почему закон Сэя не работает в современной экономике и как его применение привело к Великой депрессии. Тем не менее после нее закон Сэя как ни в чем не бывало вернулся в экономическую практику, например в 1970-е годы в Америке. И в современной экономической науке принято считать, что в целом закон Сэя – это правда и что вся экономика – это один большой саморегулирующийся рынок. Отсюда беспечность некоторых экономистов вроде Кейси Маллигана из Чикагского университета, который уже в 2008 году писал в «Нью-Йорк таймс», что государству нет необходимости оказывать финансовую поддержку банкам, потому что рецессия будет лишь умеренной, потому что бизнес продолжит инвестировать, уровень безработицы можно снизить с 6,1% до 5,9%, и это спасет экономику (логика закона Сэя). Проблема в том, что вскоре уровень безработицы взлетел до 10%.

Одно из следствий закона Сэя состоит в том, что во время рецессии необходим секвестр, сокращение государственных расходов. Поскольку предполагается, что с помощью секвестра можно решить проблему дефицита бюджета и в итоге преодолеть дальнейшую рецессию. Проблема в том, что секвестр работает только на фоне более сильной экономики или падения национальной валюты, которое бы могло, в свою очередь, стимулировать экспорт, а этого не было ни в Америке, ни в Западной Европе. Тем не менее в большинстве западных стран на кризис и его последствия в 2010–2011 годах правительства ответили урезанием бюджетных трат. Это только усилило рецессию, безработицу и социальное беспокойство.

Государственная политика строгой экономии во многом привела к рецессии на Западе и отбросила США на много лет назад. Приверженность такой политике мешает стране адекватно инвестировать в собственное развитие, которое необходимо для поддержания конкурентоспособности на глобальном рынке. Плохие идеи стоят государству рабочих мест и в результате могут привести к политической нестабильности.

Третья плохая идея очень сильно корреспондирует с первой, она принадлежит экономисту Милтону Фридману и состоит в ограничении правительственного вмешательства в рыночную экономику. 

Мадрик припоминает афоризм Фридмана: оценивать экономическую модель следует не по реалистичности ее рассуждений, а по точности предсказаний. Однако рассуждения самого Фридмана о свободной рыночной экономике как раз не слишком соответствуют этому критерию.