Принуждение к тестам | Личное и общественное
Спустя 20 лет Кармен возвращается из Мадрида в родной Буэнос-Айрес. Возможно, она бы на это так и не решилась, но отец при смерти. Во времена хунты в конце 1970-х гг. она провела 10 месяцев в камере пыток. Прямо об этом никто не говорит, но и так ясно, в чем в основном заключались пытки для женщин.
В тюрьме у нее родился ребенок, которого у нее сразу отобрали. С тех пор у Кармен проблемы с этой стороной жизни – она не выносит прикосновений. Она снимает квартиры, куда приглашает незнакомые пары, чтобы они занимались любовью, не видя ее. Это единственное, что доставляет ей наслаждение. С одним из таких молодых людей, аргентинцем Густаво, у нее возникает странная связь. Доходит, в конце концов, и до настоящей ночи любви. Наутро Кармен понимает, что Густаво – ее сын. Ни слова не объясняя, она режет себе вены в его ванной. Он начинает наводить справки и тоже докапывается до правды. Густаво едет к своим приемным родителям и требует от отца объяснений. Тот не был готов, не смог найти нужных слов, и Густаво, расстроенный окончательно, всаживает ему нож в живот.
Это фильм «Частная жизнь» 2001 г. Фито Паэса. Скоро таких историй с бесконечным числом вариаций может появиться много, но только в реальной жизни. Конгресс Аргентины принял закон, который обязывает всех молодых людей, чьими биологическими матерями могли быть женщины, заключенные в тюрьмы во время диктатуры 1976 – 1983 гг., пройти тест на ДНК, даже если они не хотят знать своих настоящих родителей. Сейчас в мире можно требовать такие тесты только от людей, обвиняемых в преступлениях. Пилотные проекты с требованием пройти тест на ДНК есть для тех, кто ищет убежища в США, Великобритании и Франции, и хочет перевезти родственников, но и они подвергаются критике по этическим соображениям.
Инициатива пришла снизу, от людей, которые теоретически имеют на это моральное право, – так называемых бабушек с площади Мая. Во время «грязной войны» несогласные с режимом или подозреваемые в этом в массовом порядке исчезали: анонимные банды врывались ночью в дома, вытаскивали людей из постелей, и больше их никто не видел. По разным оценкам, за эти годы были убиты, замучены в тюрьмах и пропали без вести от 13 000 до 30 000 человек. По меркам главных мировых диктатур – немного, но это время глубоко врезалось в память аргентинцев. Уже в 1977 г. матери начали ходить перед «Розовым домом» правительства с фотографиями своих исчезнувших родственников. Теперь они бабушки, и они хотят знать судьбу своих внуков, которых новорожденными забрали из тюрьмы и пристроили в семьи, лояльные режиму. По их оценкам, таких детей было около 500, из которых 98 они уже нашли.
ЛИЧНОЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ
Аргентина в отличие от многих других стран признала свои исторические ошибки и не намерена их повторять. Уже в 1983 г. демократическое правительство организовало суд над участниками хунты – единственный пример в Латинской Америке, вся история XX в. которой – это одна диктатура, сменяющая другую. В 2006 г. суд охарактеризовал политику военных, проводимую во время «грязной войны», как преступления против человечества и геноцид. В 1984 г. была создана комиссия из людей, чье уважение правам человека не подвергалось сомнению. Они опубликовали труд под названием Nunca mas («Больше никогда») – самую полную хронологию событий и описание отдельных судеб.
Но на уровне частной жизни должен быть выбор. Рассчитывают ли бабушки с площади Мая на то, что наконец обретенные внуки бросятся им на шею и скажут: «Спасибо, бабуля. Теперь я знаю правду»? Возможно, кто-то скажет. Но еще вероятнее, что несколько тысяч жизней будет разрушено, если считать приемных родителей, братьев и сестер. «Если взрослый человек не хочет знать о своем происхождении, мы должны это уважать», – цитирует Associated Press бывшего судью над военными лидерами Хулио Страссера.
Агентство приводит один пример для иллюстрации его мнения. Эвелин Васкес в 2001 г. отказалась сдавать кровь, чтобы не дать суду возможности обвинить человека, которого она считала отцом, в похищении детей. Раньше бывший офицер Поликарпо Васкес признался, что в 1978 г. ему принесли девочку без документов, и он ничего не знал о ее родителях. Судья принял решение о дальнейшем расследовании, материал для ДНК был взят с зубной щетки и нижнего белья Эвелин. Выяснилось, что ее родители были диссидентами, убитыми в 1977 г. И как им теперь жить вместе с такой правдой?
Спустя 20 лет Кармен возвращается из Мадрида в родной Буэнос-Айрес. Возможно, она бы на это так и не решилась, но отец при смерти. Во времена хунты в конце 1970-х гг. она провела 10 месяцев в камере пыток. Прямо об этом никто не говорит, но и так ясно, в чем в основном заключались пытки для женщин.
В тюрьме у нее родился ребенок, которого у нее сразу отобрали. С тех пор у Кармен проблемы с этой стороной жизни – она не выносит прикосновений. Она снимает квартиры, куда приглашает незнакомые пары, чтобы они занимались любовью, не видя ее. Это единственное, что доставляет ей наслаждение. С одним из таких молодых людей, аргентинцем Густаво, у нее возникает странная связь. Доходит, в конце концов, и до настоящей ночи любви. Наутро Кармен понимает, что Густаво – ее сын. Ни слова не объясняя, она режет себе вены в его ванной. Он начинает наводить справки и тоже докапывается до правды. Густаво едет к своим приемным родителям и требует от отца объяснений. Тот не был готов, не смог найти нужных слов, и Густаво, расстроенный окончательно, всаживает ему нож в живот.
ПРИНУЖДЕНИЕ К ТЕСТАМ
Это фильм «Частная жизнь» 2001 г. Фито Паэса. Скоро таких историй с бесконечным числом вариаций может появиться много, но только в реальной жизни. Конгресс Аргентины принял закон, который обязывает всех молодых людей, чьими биологическими матерями могли быть женщины, заключенные в тюрьмы во время диктатуры 1976 – 1983 гг., пройти тест на ДНК, даже если они не хотят знать своих настоящих родителей. Сейчас в мире можно требовать такие тесты только от людей, обвиняемых в преступлениях. Пилотные проекты с требованием пройти тест на ДНК есть для тех, кто ищет убежища в США, Великобритании и Франции, и хочет перевезти родственников, но и они подвергаются критике по этическим соображениям.
Инициатива пришла снизу, от людей, которые теоретически имеют на это моральное право, – так называемых бабушек с площади Мая. Во время «грязной войны» несогласные с режимом или подозреваемые в этом в массовом порядке исчезали: анонимные банды врывались ночью в дома, вытаскивали людей из постелей, и больше их никто не видел. По разным оценкам, за эти годы были убиты, замучены в тюрьмах и пропали без вести от 13 000 до 30 000 человек. По меркам главных мировых диктатур – немного, но это время глубоко врезалось в память аргентинцев. Уже в 1977 г. матери начали ходить перед «Розовым домом» правительства с фотографиями своих исчезнувших родственников. Теперь они бабушки, и они хотят знать судьбу своих внуков, которых новорожденными забрали из тюрьмы и пристроили в семьи, лояльные режиму. По их оценкам, таких детей было около 500, из которых 98 они уже нашли.
ЛИЧНОЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ
Аргентина в отличие от многих других стран признала свои исторические ошибки и не намерена их повторять. Уже в 1983 г. демократическое правительство организовало суд над участниками хунты – единственный пример в Латинской Америке, вся история XX в. которой – это одна диктатура, сменяющая другую. В 2006 г. суд охарактеризовал политику военных, проводимую во время «грязной войны», как преступления против человечества и геноцид. В 1984 г. была создана комиссия из людей, чье уважение правам человека не подвергалось сомнению. Они опубликовали труд под названием Nunca mas («Больше никогда») – самую полную хронологию событий и описание отдельных судеб.
Но на уровне частной жизни должен быть выбор. Рассчитывают ли бабушки с площади Мая на то, что наконец обретенные внуки бросятся им на шею и скажут: «Спасибо, бабуля. Теперь я знаю правду»? Возможно, кто-то скажет. Но еще вероятнее, что несколько тысяч жизней будет разрушено, если считать приемных родителей, братьев и сестер. «Если взрослый человек не хочет знать о своем происхождении, мы должны это уважать», – цитирует Associated Press бывшего судью над военными лидерами Хулио Страссера.
Агентство приводит один пример для иллюстрации его мнения. Эвелин Васкес в 2001 г. отказалась сдавать кровь, чтобы не дать суду возможности обвинить человека, которого она считала отцом, в похищении детей. Раньше бывший офицер Поликарпо Васкес признался, что в 1978 г. ему принесли девочку без документов, и он ничего не знал о ее родителях. Судья принял решение о дальнейшем расследовании, материал для ДНК был взят с зубной щетки и нижнего белья Эвелин. Выяснилось, что ее родители были диссидентами, убитыми в 1977 г. И как им теперь жить вместе с такой правдой?
