рисунок крепостного художника
Белорусы в шоке от очередного неожиданного способа «улучшить» экономическую ситуацию в республике, который предложил белорусский президент. Посещая деревообрабатывающее предприятие «Борисовдрев» в конце прошлой недели, Лукашенко заявил, что запрещает увольнения работников по собственному желанию: «Подготовьте декрет: до окончания модернизации и реконструкции деревообрабатывающих предприятий запрещается увольнение работников. Работник не может уволиться с этого предприятия. За нарушение – на принудительные работы, сюда же работать».
Правда, белорусский президент тут же поспешил оговориться: «А то мы достукаемся до того, что завтра начнут ходить по Борисову и Минску с вилами и друг друга колоть. Вместо того чтобы запустить производство и получать тысячу долларов в 2015 году».
Совсем недавно любимой зарплатой, которую Лукашенко щедро сулил народу, если он будет хорошо себя вести, были 500 долларов. Этот рубеж так и не был достигнут, но ничего не помешало повысить его в два раза. Белорусские рабочие зарабатывают в месяц 6–8 тысяч российских рублей в национальной валюте, и когда разгорелся кризис, началась массовая трудовая миграция в Россию, которую невозможно было не только остановить, но даже и проконтролировать – между двумя странами не существует охраняемой государственной границы.
Улучшать финансовое положение работников оказалось дороговато, поэтому Лукашенко и придумал, как сохранить рабсилу с минимальными затратами. Причем предусмотрительно не оставил людям времени для маневра: свое заявление сделал 30 ноября, уточнив, что декрет должен вступить в силу уже с 1 декабря.
Учитывая, что под упомянутую модернизацию попали девять заводов в стране с населением в девять миллионов человек, заявление Лукашенко про запрет на увольнение народ рассматривает как прямое возвращение к крепостному праву. Тем более что президент уточнил: «Да, дисциплина жестокая. И это будет на всех предприятиях, с вас мы начинаем».
Байнет взорвался тысячами возмущенных комментариев: «Какая диктатура? Это уже рабовладельческий строй!»; «А наручниками к станку приковывать будут?»; «Можно еще бараки построить на территории завода – а то столько времени тратится впустую на дорогу домой и из дома, а за это время – ого, как можно всего намодернизировать!»; «Почему не верите фюреру, он сказал – тысяча баксов в 2015 году, и не говорил, что за месяц столько получать будете!»; «Когда начнут деревни с крепостными президентским лизоблюдам отписывать?».
Только вот проблема с «крепостными» работниками белорусских предприятий началась не сейчас, Лукашенко просто впервые заговорил об этом официально, возможно, даже проболтался неосмотрительно – в последнее время у него часто проскакивают фразы и целые интервью, которые потом изымаются из оборота. Вспомнить хотя бы растворившееся интервью Evening Standard, или совсем недавнее исчезновение с официального сайта слов Лукашенко о поврежденном позвоночнике Путина.
Как бы то ни было, весь последний год белорусское правительство втихаря создает местным предприятиям имидж «у нас кризиса нет». Большинство заводов и фабрик в стране уже давно не работают, но при этом по указке сверху штат сотрудников сохраняют, выплачивая им минимальную зарплату и все так же запрещая увольняться.
Как все происходит, мне на условиях анонимности поведал работник одного из минских заводов, инженер, попавший туда по распределению (да, этот советский атавизм, обязательная отработка после окончания университета, до сих пор сохраняется в Белоруссии): «Завод стоит уже несколько лет, морально устаревшие станки заржавели от неиспользования, но никого не увольняют, и даже, как вы понимаете на моем примере, расширяют штат, посылая в вузы запросы на распределение молодых специалистов. Можно делать что угодно – не ходить на работу месяцами, приходить пьяным, пить прямо на рабочем месте. Все, в принципе, так и делают. На работу являются только потому, что привыкли. Ну и компания для алкогольных возлияний подходящая. Отопление работает еле-еле, люди сидят в верхней одежде и согреваются, как умеют. Недавно один рабочий напился так, что потерял ориентацию в пространстве и сходил в туалет прямо посреди коридора.
Как-то приходила проверочная комиссия, так для нее устроили потемкинские деревни: под протекающим потолком натянули полиэтиленовую пленку, чтобы на станки вода не лилась, а потом не сняли, решили – нормальная защита от влаги. Так эта пленка за выходные так водой наполнилась, что прорвалась, все вокруг затопила, проводку закоротило, неделю света не было.
Когда я сюда пришел, меня в отделе кадров заставили, как и всех, подписать бумажку о том, что я ни с кем не буду обсуждать свою работу и размер заработной платы. Я, конечно, подписал, но интересно, что они могут мне сделать, даже если я свой расчетный листок во всех газетах опубликую. Платят мне, инженеру, два миллиона белорусских рублей в месяц (7,5 тысячи российских рублей). Некоторые получают еще меньше. С одной стороны, за ничегонеделание это неплохая ставка. С другой – открепление мне не дают, поэтому возможности официально устроиться на работу по специальности нет, а плюнуть на все и сбежать в Россию я тоже не могу: родителей заставят выплачивать штраф и полностью оплачивать полученное мной на бюджетном отделении образование. Таких средств у них, конечно, нет».
Похоже, уже никто в Белоруссии не удивится, если следующим шагом по борьбе с экономическим кризисом станет работа за трудодни, тем более что белорусские деньги все больше теряют свою ценность, хотя, конечно, их Лукашенко все еще ценит сильнее, чем такой расходный материал, как люди.
