Президент России Владимир Путин и президент США Барак Обама во время встречи после 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
REUTERS / Kevin Lamarque
Идите на *** – это если в переводе на очень понятный русский. Англоязычная же версия этого тезиса у пресс-секретаря Белого дома Джоша Эрнеста превратилась в развернутую саркастическую тираду. Нет, они не будут принимать делегацию во главе с Дмитрием Медведевым, поскольку вообще не планируют вести военные переговоры с Москвой по Сирии. И их совершенно не удивляет, что Путин «от некоторого отчаяния» – прямая цитата – решил послать к ним второе лицо в стране, но это безнадежно: уговорить Америку присоединиться к российской кампании невозможно. Четко, по пунктам и с грубой ехидной улыбкой: Россия в полной изоляции – с ней сотрудничают только тиран Асад и Иран; пока Минские соглашения не будут выполнены, санкции остаются в силе. До свидания.
Пару недель назад Владимир Путин если и не выигрывал, то, по крайней мере, внезапно перевел партию – уже на другой доске – в запутанный миттельшпиль. Что там в Москве придумали? Какой у них план? Запад растерялся от новой российской интриги в Сирии. Пока все разбирались, где – и за кого – в Сирии курды, «Аль-Нусра», «Хезболла» и пр., американская пресса уже критиковала Обаму за слабость и нерешительность, на сирийском направлении у него вообще одни неудачи, а Путину, наоборот, отдавала должное: кого хочет, того и бомбит, и никто ему не указ. Против борьбы с ИГИЛ тоже особо не возразишь.
Запад растерялся, потому что попал в ловушку смысловой амбивалентности, скрытой в любимом путинском слове «партнер»
Запад растерялся, потому что сразу попал в ловушку смысловой амбивалентности, скрытой в любимом путинском слове «партнер». Партнер для Путина – это друг или враг? Россия хочет помочь или опять враждует? Что происходит в Сирии: война с мировым террором или новое столкновение двух держав? Эта двусмысленность бросалась в глаза еще в Нью-Йорке, когда Кремль и Белый дом публично разбирались в том, кто кого пригласил на встречу.
По логике и исходя из опыта выходило, что все-таки столкновение, но модальность его поменялась: еще недавно Кремль возлагал на американских «партнеров» всю ответственность за то, что он называл госпереворотом в Киеве, а теперь предлагает строить совместный фронт. В общем, ответить на эти вопросы определенно не получалось, а сирийский кризис слишком безысходен, мучителен и кровав, чтобы с ходу отвергать предложения Москвы как лицемерные и бесполезные. Политическая элита в Штатах разделилась на два лагеря – вот они, первые признаки чаемого в Кремле раскола.
Тем более что четкого ответа и правда нет – целеполагание Кремля оказалось зажато между двумя противоположными импульсами. Что делать, когда внутренняя мобилизация – и, шире, вообще вся политическая повестка – построены на раскручивании холодной войны, причем по возможности в ее наиболее горячем, кризисном варианте, а рациональные аргументы сводятся к тому, что накал противостояния надо снизить? Как выйти из этого когнитивного диссонанса?
