Плакат во время выборов в Верховный Совет СССР 10 февраля 1946 года.
Выборы совсем уже рядом, в среде людей, которые не впадают в совсем уж безудержный восторг от речей выдающихся единороссов и странных звуков, периодически издаваемых отцом нации, кипят споры — как правильно голосовать? И надо ли?
А у меня вдруг возник — в основном к самому себе — немного странный вопрос, от ответа на который зависят все возможные стратегии поведения на выборах. А что, собственно, мы теперь называем выборами? Что будет происходить в стране в пятницу, субботу и воскресенье?
Оно вроде бы и понятно: приходишь, голосуешь, потом из телевизора говорят, что победила «Единая Россия», выборы прошли невероятно честно, а пытавшиеся их опорочить иноагенты изобличены и задержаны. Или регистрируешься и голосуешь электронно. Или не приходишь, не регистрируешься, не голосуешь, но при этом, возможно, все равно голосуешь. Так тоже бывает.
Но мой вопрос в том, как это все соотносится с традиционными, закрепленными в энциклопедиях и учебниках по политологии представлениями о выборах?
С представлениями о должном тоже, вроде бы, все просто: есть политические партии, со своими программами, со стратегическим виденьем правильного будущего, и с набором тактических решений, которые это виденье определяют. Партии выражают и продвигают интересы определенных общественных групп. Они конкурируют за внимание избирателей, а избиратели — ну, те, которых в принципе это все интересует, — сличают позиции партий и делают свой выбор.
У нас явно все устроено как-то по-другому, и этот разрыв важно зафиксировать. Именно потому, что благодаря ощущению разрыва и появляются многие сложности с определением собственной стратегии электорального поведения.
Дина — дура!
Начну издалека, с воспоминания про школьные годы. По-своему, кстати, чудесные, все-таки начало девяностых. В десятом (или в одиннадцатом?) классе нас заставляли конспектировать работу Ленина В.И. «Лев Толстой как зеркало русской революции». Мне конспектировать работу Ленина, честно говоря, не хотелось, а хотелось, в основном, курить за спортзалом и вести сомнительные разговоры с одноклассницами. Поэтому я попросил конспект у старшего товарища, с которым мы иногда пересекались в разных странных местах по вечерам. На каких-то мутных квартирах, где слушали рок и даже распивали иногда спиртные напитки. Он уже прошел все круги школьного ада и учился в приличном вузе.
Я пролистал полученную тетрадку и растерялся. В начале — про Ленина, Льва Толстого и зеркало. Потом — страниц этак шесть, заполненных повторами короткого, зато доходчивого слогана: «Дина — дура!» Дина — это прозвище исторички. Потом опять про вождя, писателя и предмет домашнего обихода. И в конце — красивая красная пятерка. Дина их такие выводила, знаете ли, полногрудые.
- Как так? — спросил я.
- Она все равно никогда не читает, — ответил старший и мудрый товарищ. — Но должно быть определенное количество страниц. Все всегда так делают, не парься.
Подозреваю, как-то так много лет уже и составляются партийные программы в отечестве. Их все равно никто никогда не читает, но объем-то выдавать надо. Бюджеты высчитаны, деньги расписаны. Дина — дура.
