Иностранец в Нью-Дели. С индийской действительностью можно вполне сосуществовать, если постараться принять или хотя бы понять ряд ее особенностей (ч. 2)

Между верой и суевериями

Как сказал однажды мой водитель Рам: «Все в мире индуизм, сэр, а индуизм — это и есть весь мир». Буквально так и сказал. То есть, спрашиваю его, все большие религии — тоже индуизм? Да, убежденно пояснил Рам, христианство, ислам и тем более буддизм, да и вообще любое «все» в части религии есть индуизм.Индия считает себя мировой шкатулкой мудрости и родиной духовности, а также религиозного начала вообще. Ее легенды, ее диковинные боги по-прежнему живы. В них и сегодня верят и те, кто работает в отелях и таксистами, и те, кто служат чиновниками и военными. Многие здесь купаются в одежде в море, потому что иначе их могут утащить злые духи. Если женщина сфотографировалась вместе с мужчиной, значит, — по логике многих — она ему отдалась. (Кстати, индийцы очень любят фотографироваться вместе с приезжими девушками, представьте себе эти фото, одна девушка и пятеро мужчин вокруг нее — и что это означает для них, вы уже знаете)

Все эти и подобные им суеверия только нам кажутся глупыми, а для многих индийцев это неписанный закон. Мир невероятных божеств с сотней рук, выпученными глазами и высунутым языком, мир природы, мир судьбы, мир непостижимых совпадений и случайностей — все это тоже Индия. Каждый индуист в свои «скрепы» верит, потому что по-другому никак.Буддизм индийцы считают «своей» религией, он им близок и понятен, он как будто «входит» в индуизм. Да и остальные мировые религии для них — лишь отпочкования от их дерева, как бы эпизод их собственной эволюции, вариации их великих идей. Индуисты смотрят на иные конфессии снисходительно — как на младших сестер и братьев.

Возможно, по древности и мудрости с Индией может, или мог когда-то, соперничать лишь Иран — точнее, зороастрийская и манихейская Персия. Между прочим, сбежавшие в 8-м веке из Персии в Индию парсы здесь живут и процветают — они очень способные и деятельные. И они, что говорится, на виду, хотя их меньше ста тысяч. Достаточно вспомнить Фредди Меркьюри, учившегося с 8-летнего возраста в христианской школе индийского города Панчгани.