Я никогда не была политическим обозревателем, но часть моих родственников и близких друзей работает или работала в Китае, мне самой там довелось побывать и увидеть страну изнутри, а не с туристических троп, да и часть моей работы связана с Китаем. Статья «Уйгуры шумною толпою» рассматривает волнения в Синьцзяне с европейской точки зрения. Мне бы хотелось представить, скорее, китайский взгляд на ситуацию. Как это ни странно, официальная точка зрения китайского правительства о том, что этим события инспирированы извне, похоже, верна. Уйгурское восстание появилось в нужном месте и именно тогда, когда надо. Понятно, что рассказ о братской дружбе между ханьцами и уйгурами, которую нарушили «злые силы извне» – не более чем пропаганда. Стереотипное восприятие этническими китайцами уйгуров похоже на стереотипы русских о кавказцах: клановость, связи с криминалом, нелегальная торговля (как бы это ни смешно звучало для Китая), наркоторговля. Как всегда, часть стереотипов обоснована, часть нет. Просто представители этой нации, единственные немонголоиды, имеющие в Китае собственный национальный округ, слишком заметны среди основной массы населения, поэтому и любые криминальные ситуации с их участием вызывают повышенное внимание общественности и способствуют созданию стереотипов. Уйгуры настолько недавно в составе Китая, и их культурно-религиозные различия с основной массой населения настолько велики, а взаимоотношения с китайским государством настолько болезненны и сложны, что эта часть страны всегда была потенциально взрывоопасной. Последний всплеск уйгурского сепаратизма был в 90-х годах, причем изначально носил ярко выраженный террористический характер. Начиная с 1990-х гг. в Синьцзяне действует подпольное сепаратистское движение уйгуров, ведущее террористическую и повстанческую деятельность. Так, в 1990 г. в Кашгаре, являющемся важным населенным пунктом южной части автономного района, был взорван автобус, то же повторилось в 1992 г. в районном центре Урумчи. В 1995 г., когда власти схватили местного имама, восстание охватило город Хотан, расположенный в 530 км к востоку от Кашгара. За последние годы наиболее серьезные беспорядки имели место в феврале 1997 г. в городе Инин на границе с Казахстаном, в 390 км к западу от Урумчи, где несколько дней бушевали схватки между молодыми уйгурами и военными. В результате конфликта погибло 55 китайцев и 25 уйгуров. Именно поэтому китайское правительство проводит последовательную политику сглаживания конфликтов, с одной стороны, поддерживающую национальную культуру и традиции народа, с другой – обеспечивающую экономическую и бытовую интеграцию уйгуров с основным населением. Уйгуры получают образование и доступ к информации в СМИ на родном языке, а также значительные финансовые вливания со стороны правительства; в школах, университетах и армии учитывают их традиции, начиная от питания и заканчивая выходными во время религиозных праздников. На них даже не распространяется ограничение по количеству детей в семье. С другой стороны, китайское правительство организует специальные программы по обучению уйгурских детей в престижных колледжах Восточного Китая, после чего они возвращаются в Синьцзян полностью ассимилированными в китайскую культуру, утратившими связь с мусульманской средой, и воспитывают своих детей уже в общекитайских традициях. В общем, реализуется та политика ненасильственной, постепенной интеграции народа, которая была многократно опробована на других нациях, сейчас включенных в монолит «хань». Ее эффективность можно оценить по тому, что большинство народов Китая, не входящих в состав ханьцев (киргизы, монголы, хуэй, мао) уже практически не говорят на родном языке, следуют китайским традициям, а свои этнические обряды соблюдают только в рамках фольклорных фестивалей и выступлений перед туристами. Политика, конечно, хитрая, в лучших китайских традициях «тихого завоевания», но зато без насилия и острого конфликта. Т.е. со стороны правительства было сделано все возможное, чтобы минимизировать вероятность конфликтов и сделать так, чтобы уйгурам бунтовать было просто невыгодно. К тому же уйгуры не могут не понимать, что при том, насколько жестко и последовательно китайское правительство преследует малейшие попытки сепаратизма, результат их выступлений может быть только один – карательный. Зачинщики, участники и любые замешанные будут в лучшем случае арестованы на долгие-долгие годы, финансово-экономическая поддержка региона сокращена, программы по поддержке национальных, культурных и религиозных особенностей – урезаны до минимума, а на территорию переселят такое количество ханьцев, что уйгуры просто растворятся в общей массе. Я не думаю, что организаторы беспорядков настолько наивны, что ждут европейского или хотя бы израильского сценария «замирения» сепаратистов. И я также не думаю, что они самоубийцы, желающие зла собственному народу. Поэтому ситуация не похожа на недовольство самих уйгуров существующей политикой по отношению к их нации, а, скорее, напоминает очередную провокацию в стиле «бросить в топку малую нацию, чтобы навредить большой». Вариант, опробованный в Сербии, в России, в Израиле. Как и в этих странах, в очередной раз, в качестве катализатора нестабильности выбрана нация, исповедующая ислам. В силу тесных связей мусульманского мира, в любой стране удобнее всего накалить извне обстановку посредством мусульманской диаспоры. Вопрос в том, кому и зачем это потребовалось. Причины, с моей точки зрения, совершенно не связаны ни с религией, ни с фундаментализмом, а исключительно с экономикой. Сейчас Китай является мировым экономическим лидером. Китайское правительство – крупнейший держатель американских правительственных бумаг и при желании может в течении недели обрушить всю экономику США. Одно это уже не может не нервировать американское правительство, из последних сил удерживающее статус мирового политического лидера. А еще больше его должна нервировать четко наметившаяся политика партнерства Китая и России. Подписаны соглашения по экспорту газа, электроэнергии, поставках военной техники, строительству энергообъектов. Объединение российского сырья, полуфабрикатов и технологий с китайскими производственными мощностями, финансовыми активами и человеческими ресурсами позволит этому тандему создать новую мировую экономическую доминанту. Понятно, что ни США, ни европейские экономические лидеры не заинтересованы в переориентации финансовых потоков на Китай. Исходя из этого, крайне выгодно повысить страновые риски Китая за счет национальных волнений и столкновений и убедить потенциальных инвесторов не вкладывать деньги в крайне привлекательный на фоне Европы и США рынок. С другой стороны, эти события, точнее, реакция на них мирового мусульманского сообщества, потребуют от потенциальных партнеров Китая по альянсу – России, Казахстана и Киргизии, стран, включенных в «мусульманский мир» – более аккуратной и осторожной интеграционной политики. Да и сама компартия будет отвлечена на некоторое время от создания партнерства. С третьей стороны, Синьцзян – регион крайне важный для экономики Китая. Там сосредоточено большое количество неразработанных природных ресурсов, через него проходят торговые пути в Казахстан, Киргизию, Россию и Монголию. Более того, именно по территории Синьцзян-Уйгурского автономного района идет трубопровод Атасу – Алашанькоу, по которому в Китай поступает казахстанская и российская нефть. Т.е. дестабилизация именно этого района критична для экономических связей между государствами. В общем, восстание в Синьцзяне крайне невыгодно уйгурам, крайне невыгодно правительствам Китая, России и примкнувших государств, и крайне выгодны всем остальным. С другой стороны, повторюсь, Китай – не Балканы, не Франция и даже не Россия. Поэтому длительной дестабилизации правительство не допустит, несмотря на все протесты мирового сообщества и сторонников прав человека. Для этого у него есть возможности, средства и, главное, твердая воля, решимость и многолетняя практика, не задумываясь жертвовать интересами одной личности или группы во имя интересов государства. К огромному сожалению для уйгуров, которые попали в политико-экономический котел и вынуждены расплачиваться за провокации крупных мировых игроков своими жизнями.