Что отличает нынешний кризис от большинства предыдущих? Помимо его широкой, практически всеобъемлющей географии? Правильно – нынешний кризис есть сочетание кризиса финансового и кризиса реального сектора. История не знает сослагательного наклонения, но все же попытаемся представить, как развивалась бы ситуация, оставайся нынешний кризис преимущественно финансовым, с минимальным влиянием на реальный сектор. И тут главный вопрос в том, что правительства не имели бы возможности разрешить финансовый кризис гигантским вливанием ликвидности, – по причине того, что таковое, по прошествии самого непродолжительного времени, вылились бы в очень высокую инфляцию. И что в этом случае случилось бы с банковской системой тех же США или ЕС, лучше даже и не думать. Вполне вероятно, их просто бы не стало. А вот после такого потрясения разразился бы уже полноценный кризис реального сектора – по причине схлопывания кредита, являвшегося основным двигателем мировой экономики. Так что, как ни крути, а наслоение кризиса финансовой системы и кризиса реального сектора есть не отягчающий фактор, как о том принято писать, а величайшая удача для мировой экономики. Ибо именно то, что кризис в реальном секторе обернулся дефляцией, позволило центробанкам влить в падающие финансовые системы своих стран неимоверные суммы – без угрозы инфляции. А теперь перейдем, собственно, к конспирологии. Для чего предположим следующее: в момент Х банкирам стало ясно, что плохих активов на их балансах столь много, что по факту вся финансовая система США имеет отрицательный капитал, а значительная часть банков и вовсе является банкротами. Ввиду величины проблемы единственное, что возможно сделать в этой ситуации для собственного спасения, – обратиться за помощью к государству, точнее – к его печатному станку. Но проблемы финансового сектора столь огромны, что соответствующие вливания со стороны центробанков вызовут волну сильной инфляции, каковая потребует достаточно быстрой реакции той же ФРС в виде серьезного ужесточения денежной политики. И все это на фоне достигшей во втором квартале 2008 небывало размера инфляции (в США). Проще говоря – разогнанная ростом цен – в первую очередь на металлы и углеводороды – инфляция на тот момент не позволяла ФРС начать широкомасштабную операцию по спасению банковской системы путем накачки ее огромной, невиданной в истории порцией дармовой ликвидности. Так что для начала надо было победить инфляцию. Что и было сделано путем обвала цен на металлы и сырье (кстати, это может говорить о том, что гиперинфляционный сценарий был отвергнут изначально). Фактически, финансисты убрали большую часть спекулятивной составляющей стоимости этих базовых для реального сектора экономики активов, создав для такового своего рода задел для снижения цен. Точнее, процессы шли параллельно, ибо состояние дел в финансовой системе ухудшалось практически с каждым днем, и времени на последовательное развитие событий не было. Именно потому падение цены на нефть было обвальным, в 3,5 раза за 5 месяцев, а не ступенчатым и растянутым на годы, как в первой половине 1980-х. Таким образом, промышленность и производители сырья стали коспонсорами спасения банковской системы. Впрочем, сырьевики за годы бума накопили достаточный запас прочности – чего не скажешь о промышленниках. Потому мы видим банкротства промышленных предприятий, но не имеем таковых в сырьевой области. Острота кризиса в банковской системе США была снята прямыми вливаниями со стороны государства и национализацией крупнейшей в мире страховой компании AIG. Затем – когда первоначальная острота была снята и появилось время – заработала основная программа: выкуп ФРС на свой баланс у банков ипотечных бумаг с лимитом в 1,25 трлн долларов. Таким образом, банки не только получали наличность, но и, скорее всего, отдавали на баланс ФРС наиболее проблемные кредиты: поскольку программа была растянута на год, а не прошла единовременно, у них появилось время выделить таковые.
