Дипломатическая экономика | Кот в мешке | Российская специфика | Зачем это нужно
Сразу после признания Россией Абхазии и Южной Осетии наиболее вероятным казался «северокипрский» вариант развития ситуации вокруг обеих непризнанных республик. Турецкая республика Северного Кипра признана только Турцией (и еще Нахичеванской автономией Азербайджана), что не мешало ей долгие годы существовать и не создавало каких-то непреодолимых проблем для ее метрополии. Россию такой подход вполне устраивал: Москва совершенно не намеревалась кому-то платить за признание Абхазии и Южной Осетии. Это легко увидеть, если вспомнить, что многочисленные намеки на возможность признать (за приемлемое вознаграждение) два новых кавказских государства сразу после российско-грузинской войны 2008 года делались Минском, но остались без ответа. В результате, обиженное белорусское правительство не только до сих пор не признало Абхазию и Южную Осетию, но и рекомендовало белорусским гражданам ездить в обе республики лишь через грузинскую территорию и по получении грузинской визы. Ситуация начала меняться после того, как ряд левых латиноамериканских правительств (Никарагуа, Венесуэла) признали Абхазию и Южную Осетию вполне безвозмездно, исходя из своего идейного антиамериканизма. Какие-либо данные о плате этим странам за их позицию со стороны РФ отсутствуют: поставки им оружия и промышленного оборудования, а также инвестиции в нефтегазовые проекты выгодны главным образом самой России. Кредитование под поставки оружия, имевшее место в случае Венесуэлы, не выходит за рамки обычной практики при подобных сделках. Сейчас обсуждается возможность признания республик другими левыми латиноамериканскими режимами, такими как Эквадор, Боливия, Куба. Такое поведение со стороны латиноамериканских стран не является чем-то уникальным, это – следствие идеологизации их внешней политики, которая затрагивает не только Россию. Например, исходя из «чистого» идейного антиамериканизма (и желания сделать приятное своему другу Махмуду Ахмадинежаду), президент Венесуэлы Уго Чавес со скандалом разорвал в январе 2009 года дипотношения с Израилем. Видимо, неожиданные для самой России успехи на латиноамериканском направлении создали у Кремля непреодолимый соблазн двинуться проторенной дороге КНР и Тайваня, занявшись «долларовой дипломатией», покупкой дипломатических признаний со стороны малозначительных и бедных стран в отдаленных уголках мира.
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА
Китайско-тайваньский опыт в этом отношении достаточно хорошо изучен. Борьбе китайских и тайваньских дипломатов за признание малых стран посвящен ряд научных работ. Из доступных в сети работ можно обратить внимание на статью The Political Economy of China’s Incursion into the Caribbean and Pacific Джерома Элроя и Бай Вэнь Вэнь, опубликованную в 2008 году в Island Study Journal. Работа показывает, что разброс цен при покупке признаний со стороны малых стран может быть огромным. В отдельных случаях речь идет об очень значительных средствах – например в 2007 году Коста-Рика согласилась признать Китайскую Народную Республику и прекратить отношения с Тайванем за обещание помощи в $430 млн ($108 на жителя страны). $300 миллионов из этой суммы, по некоторым оценкам, ушло на приобретение китайцами всего костариканского госдолга. Подобная официальная помощь – лишь часть платы за дипломатические услуги. КНР и Тайваню приходилось также подкармливать и лидеров карибских и тихоокеанских держав персонально. Например, в 2005 г международный скандал вызвали открывшиеся факты передачи Тайванем $1 млн президенту Панамы и $1,5 млн президенту Гватемалы в обмен на сохранение дипотношений. Разумеется, передача этих средств никак не документируется, а секретность создает условия для коррупции как в государстве-взяткополучателе, так и в государстве-взяткодателе. В ряде случаев малые страны устраивают что-то вроде дипломатического аукциона. Например, в 2004 году расположенное на Малых Антильских островах государство Доминика (признававшее на тот момент Тайвань) потребовало от Тайбэя помощи в размере $58 млн. ВВП Доминики в 2004 году, по данным МВФ составлял $285 млн, население – немногим более 70 000 человек. Тайваньцы решили, что это слишком и предложили ограничиться $9 млн. КНР немедленно предложила в обмен на признание $100 млн в течение 6 лет, из них $11 млн – наличными немедленно. Доминика, разумеется, признала КНР. Тем не менее известны случаи торговли признаниями и за более скромные суммы. Например, признание карибского островного государства Санта-Лючия было приобретено КНР в обмен на строительство стадиона за $15 млн и психиатрической больницы за $10 млн. На Тонга и Самоа китайцы ограничивались сооружением правительственных зданий, стоимостью, очевидно, по нескольку миллионов долларов. $7,5 миллионов было потрачено КНР на сооружение резиденции генерал-губернатора Папуа-Новой Гвинеи (страна является членом Британского Содружества). Островное государство Кирибати признало Тайвань за $11 (по другим данным – за $20 млн.) в 2003 году. В целом, разовая помощь в $10 – 20 млн – вполне разумный диапазон цен для покупки услуг таких мелких государств, хотя каждый случай уникален и исключения встречаются. Тем не менее периодически государства-грантополучатели пытаются шантажировать грантодателей, требуя дополнительной поддержки. За первой помощью очень часто следовали новые проекты со стороны КНР и Тайваня. Следует отметить, что в случае КНР и Тайваня «долларовая дипломатия» также ведет к расходам на содержание раздутых дипломатических служб – в карликовые государства приходится направлять послов. Например, единственным иностранным дипломатом, постоянно проживающим в тихоокеанском островном государстве Тувалу (площадь 26 кв. км, население 9 600 человек), является посол Тайваня. Там этому несчастному дипломату приходится продвигать двусторонние отношения играя в пинг-понг (на специально купленном для этого столе) и распевая караоке с тувалуанским премьером Аписаем Лелемией.
КОТ В МЕШКЕ
Купленное за деньги дипломатическое признание – товар сомнительного качества. Один из красноречивых примеров этого дал новый, по выражению представителя МИД РФ Андрея Нестеренко, «тихоокеанский партнер» России – Науру. В 2002 году остров прекратил дипотношения с Тайванем и признал КНР в обмен на обещание помощи в $137 млн. В 2005 году, видимо, освоив значительную часть этой помощи, Науру вновь признал Тайвань (размеры выплат со стороны Тайваня не ясны). Если помощь оказывалась в виде кредитов, единовременных выплат, поставок техники или сооружения объектов, то у покупателя очень мало возможностей повлиять на нечистоплотного продавца. Правда, после того, как Гренада в 2004 году разорвала дипотношения с Тайванем и приняла посла КНР, тайваньский банк, кредитовавший гренадское правительство (речь шла о проекте строительства стадиона) потребовал возврата кредитов (на сумму $21,6 млн.) через суд. Разбирательство, проходившее в окружном суде Нью-Йорка, даже закончилось победой Тайваня, правда, китайская помощь Гренаде намного превышала те средства, которые ей пришлось выплатить. Тем не менее подобный успех в суде – это, скорее, исключение. Надежно привязать к себе грантополучателя можно лишь поставив его в постоянную экономическую зависимость от себя, за счет инвестиций и торговли. То, что это действительно можно сделать, показывает пример отношений КНР с малым карибским государством Антигуа. Антигуа признала КНР еще в 1981 году и получала с тех пор китайскую помощь. Пекин продолжал ревностно следить за любыми контактами Антигуа с Тайванем, опасаясь, что партнера перекупят. Контроль был эффективен: антигуанцы боялись тайваньцев как огня, а когда им понадобилось отправить на Тайвань всего лишь двух мелких чиновников для закупки дизель-генератора, китайскому послу было направлено специальное покаянное письмо (его еще зачитали по местному телевидению). В ней один из наиболее влиятельных островных политиков Лестер Берд писал: «Мы поддерживаем Вас и Вашу политику одного Китая, мы отвергали попытки Тайваня заставить нас пересмотреть наше решение … Мы надеемся, что это не повлияет на ваше желание финансировать сооружение [на нашем острове] стадиона для игры в крикет к Чемпионату мира 2007 г.». Осуществляя контроль за сомнительными партнерами, не стоит, впрочем, заходить слишком далеко. Незадолго до того, как островное государство Кирибати в 2003 году продало свою верность Тайваню за $11 – 20 млн, китайский посол Ма Шусюэ почувствовал неладное и занервничал. В Кирибати не только было вложено много китайских денег: там находилась единственная китайская станция слежения за спутниками, расположенная за пределами КНР. Ма Шусюэ начал регулярно названивать кирибатийскому президенту Аноте Тонгу на мобильный телефон. С какого-то момента Ма начал звонить ему и требовать объяснений поздно ночью, так что Тонг сменил номер мобильника. В последующем, когда Кирибати признал Тайвань, Ма якобы даже распространял листовки с осуждением Тонга и его правительства.
РОССИЙСКАЯ СПЕЦИФИКА
Российская «долларовая дипломатия» будет проводиться совсем в других экономических условиях по отношению к тайваньско-китайской. Рынок признаний Тайваня-КНР – конкурентный. Обе страны-грантодателя – достаточно крупные экономики, и хотя размеры тайваньского и китайского бюджетов давно несопоставимы, у Тайваня есть, что предложить партнерам. Российский оппонент – Грузия, является экономическим нулем и никакой долларовой дипломатией заниматься, конечно, не может. Главный дипломатический партнер Грузии, США, насколько можно видеть, использует свое дипломатическое влияние для того, чтобы поддержать своих партнеров, – данных о специфических выплатах за признание нет. Если какая-то работа в этом направлении и ведется, то без особого размаха. Схожий с Абхазией и Южной Осетией американский проект – Косово признают лишь 64 государства, среди них как традиционные союзники США (большинство стран НАТО, Япония, Саудовская Аравия и т.д.), так и традиционные поставщики «дипломатических услуг», включая Науру, Сенегал и Буркина Фасо. Скорее всего, США и не требовалось в данном случае прибегать к прямому подкупу, поскольку мелкие государства, особенно тихоокеанские, и так сильно зависят от гуманитарной помощи США и их ближайших друзей (таких как Австралия). Американского влияния, вероятно, хватает, чтобы заставить многих любителей грантов безвозмездно признать американского союзника, но не хватает, чтобы запретить им брать деньги у оппонентов США. Например, США ничего не смогли противопоставить растущему влиянию КНР на тихоокеанских островах. Таким образом, рынок признаний Абхазии и Южной Осетии – это стопроцентный рынок покупателя, который имеет возможность диктовать условия и цены. Издержки для признающей стороны – всего лишь возникновение незначительных трений в отношениях с Соединенными Штатами (важность Грузии для США переоценивать не стоит). Тем не менее России следует оставаться начеку на случай возможного «кидка» со стороны грантополучателя. Помощь должна быть оформлена как коммерческий кредит российского банка с возможностью по обстоятельствам реструктурировать его или взыскать в судебном порядке (см. пример Тайваня и Гренады). Цены же должны быть всегда существенно, в разы ниже по сравнению с теми, которые платят КНР и Тайвань.
ЗАЧЕМ ЭТО НУЖНО
Обеспечивая признание Абхазии и Южной Осетии со стороны карликовых государств, РФ дополнительно уравнивает их в статусе с Косово, что улучшает позиции для дальнейшего дипломатического торга. Ни российские, ни американский проекты не имеют шансов в обозримом будущем стать членами ООН. До недавнего времени Косово могло похвалиться признанием со стороны широкого круга государств, в то время как Абхазию и Южную Осетию признавала лишь Россия. Если пророссийские республики признают еще несколько малых стран, ситуация выровняется окончательно: формально Науру или, скажем, Тувалу – такие же субъекты международного права, как Польша, Испания или Канада. Со временем это упростит решение вопроса и о принятии пророссийских государств в ООН. Это станет возможно в случае, если США полностью потеряют интерес к Грузии. В ближайшие годы это не произойдет, но лет через 10 – 15 – кто знает? Развитие отношений с карликовыми государствами несет и некоторые сопутствующие выгоды. Даже самые ничтожные из этих стран имеют голос в Генассамблее ООН и во многих международных организациях. В очень многих международных органах и институтах голосование производится по принципу «одна страна – один голос» и какое-нибудь Палау в этом случае формально уравнивается с Китаем и США. Это вполне можно использовать при обсуждении различных международных проблем. Главное – не перегнуть палку в раздаче грантов с соответствующими откатами и не устроить из полезного, хотя и экзотического, направления дипломатии грандиозный механизм распила бабла. Очевидно, что теперь, когда РФ выразила желание платить за признание Абхазии и Южной Осетии, свои услуги вновь попытается предложить Лукашенко. Едва ли с ним стоит иметь дело: признание со стороны Палау наверняка обойдется гораздо дешевле, а пользы будет ненамного меньше.
