Эта статья была опубликована в новом номере мобильного журнала Slon Magazine — «Обвал ритейла: скрытые и явные причины закрытия модных магазинов».Все номера нашего журнала можно загрузить бесплатно в AppStore
Политолог, эксперт по международной безопасности и американской внешней политике Джонатан Каверли занимается научной работой в Массачусетском технологическом институте (MIT), в прошлом он преподавал военно-морское дело в Северо-Западном университете, а до того – восемь лет прослужил на подводной лодке американского Военно-морского флота.
В своей первой популярной книге Каверли объясняет, почему демократические страны активно воюют (хотя, казалось бы, зачем избирателю голосовать за тех, кто тащит его страну воевать?), рассказывает, как именно они это делают и какие это влечет за собой последствия. Особенно подкупает, что автор, с одной стороны, со всей основательностью военного ученого подкрепляет свои рассуждения математикой, а с другой – пишет ясным языком, цитирует документы, классиков и своих предшественников. Это образец текста, отвечающего и строгим академическим требованиям, и всем правилам современного научно-популярного жанра. Однозначно стоит почитать всем, кто хочет понять, почему 86 процентов населения могут поддерживать войну. Книга вышла в США весной 2014 года. Для тех, кто не готов читать текст целиком и в оригинале, Slon публикует краткое изложение.
°°°
Демократические режимы доминируют в современных международных отношениях: демократические страны в общей своей совокупности обладают более мощным военным и экономическим потенциалом, чем недемократические, в современном мире в целом большинство стран – демократии. Поэтому изучение их поведения в вопросах войны и мира становится ключевым для международных отношений.
Как принимаются решения о начале и продолжении войны? Каких результатов добиваются в ней демократии? Какие последствия эти конфликты имеют для планеты? Кого демократии выбирают в качестве соперников в военных конфликтах?
По мнению автора, демократические страны готовы использовать силовой сценарий, когда человеческие потери минимальны, а финансовые перекладываются на плечи состоятельного меньшинства. В этом смысле поведение избирателя, не возражающего против войн, которые ему лично не несут издержек, не слишком отличается от поведения тирана в авторитарном режиме.
Милитаризм – это состояние общества, при котором значительная его часть одобряет избыточные военные расходы, поскольку верит в эффективность военного потенциала при достижении внешнеполитических целей и не возражает против его использования.
Традиционные подходы говорят, что милитаризм не характерен для устоявшейся успешной демократии. Цитируемое исследование предлагает сосредоточиться на ключевом вопросе милитаризма в современной демократии: насколько общество в целом ответственно за государственную политику?
Вот некоторые понятия, с которыми следует определиться прежде всего.
Средний (по доходу) избиратель – избиратель, принадлежащий к средней по медиане группе по объему доходов. Например, в группе, где доходы пяти человек составляют 100, 150, 200, 250 и 1000 долларов соответственно, средний доход будет составлять 350 долларов, а средний – 200.
Общественное благо (public good) – любое благо, которое, будучи предоставленным кому-то одному, обязательно предоставляется и всем остальным и не допускать кого-нибудь к пользованию которым либо невозможно, либо практически нецелесообразно. Третье условие, часто добавляемое к этому определению, сводится к тому, что пользование одного индивида данным благом не должно наносить ущерб пользованию этим благом любого другого индивида.
Капиталовооруженные вооруженные силы – вооруженные силы, в которых больший упор делается на применение дорогих современных технологий, призванных минимизировать потери среди личного состава. В качестве инструментов оценки используется, например, соотношение количества современных самолетов и общего состава военнослужащих.
Основные мысли
В 2011 году больше половины американцев не заметили влияния на свою жизнь двух полноценных войн, которые страна вела в Ираке и Афганистане. Даже в 2006 году, в разгар войны в Ираке, лишь 39% респондентов отметили негативное воздействие войны на их жизнь (при этом 14% отметили позитивное влияние). Аналогичные опросы в разгар войны во Вьетнаме (1967) во многом демонстрировали аналогичный эффект: лишь 44% респондентов ощущали посредственное влияние войны на их жизнь, причем инфляцию как пример такого влияния называли существенно чаще, чем риск боевых потерь (33% против 25%).
Соединенные Штаты не являются в этом смысле исключением. В 1957 году во время конфликта во французском Алжире свыше половины французов называли войну в Северной Африке главной проблемой для страны в целом, но лишь 9% назвали ее ключевой лично для себя и своей семьи.
Это результат сознательной политики. В 1955 году в Алжире было около 180 тысяч французских солдат, а стоимость войны в тот год обошлась французскому бюджету в $137 миллионов. К 1957 году количество военнослужащих, вовлеченных в конфликт, увеличилось в два с половиной раза (до 450 тысяч, в основном этом были призывники), а стоимость возросла почти восьмикратно – до $1,1 миллиарда. На практике большую часть самой опасной работы брали на себя рекрутированные под французские знамена местные жители, тогда как призывники были по большей части изолированы от наиболее опасной части конфликта.
Таким образом, готовность среднего избирателя поддержать милитаристскую стратегию является не уникальной особенностью Соединенных Штатов, а объективным следствием системы, в которой большинство граждан могут определять в том числе военную политику. По мнению автора, это опровергает традиционный подход, согласно которому решения о войне даже в демократических странах принимаются скорее узкой элитой, чем обществом в целом. Особым случаем в данном контексте представляются так называемые малые войны, в которых одна из сторон пользуется существенным военным преимуществом, то есть участие в конфликте не требует от нее полной мобилизации.
Концепция малой войны является более приемлемой для демократической страны, поскольку она не связана с жертвами со стороны общества, которых требует тотальный конфликт. При этом хотя в целом демократические страны чаще добиваются победы в войнах, но в партизанских или террористических войнах они с большей вероятностью потерпят поражение, чем недемократические, поскольку используют неэффективные военные стратегии.
