Шахтеры Инты и Воркуты, прибывшие в Москву, пикетируют Дом правительства РФ. Фото: Борис Кавашкин/ТАСС
Во второй половине прошлого года уровень поддержки Владимира Путина вырос примерно до тех же значений, что и в августе 2008 года, на пике войны с Грузией. Это естественная реакция на внешнеполитические кризисы. Но такая консолидация никогда не бывает продолжительной, и мы уже видим первые признаки ее разрушения, первые признаки новой смены приоритетов и установок. Мы видим, как в общественное мнение начинает вторгаться экономический кризис. И мы уже сегодня можем предположить, что будет происходить дальше.
Экономика выходит на первый план
С экономической точки зрения присоединение Крыма далось стране довольно легкой ценой, и это во многом сформировало чувство успеха, оптимистическое восприятие внешней политики страны. По опросу «Левада-центра» в марте 2014 года в перечне достижений Владимира Путина с огромным отрывом лидировало «Возвращение России статуса великой державы». На это указал 51% опрошенных – на 15% больше, чем в начале 2013 года. Но летом конфликт перешел в другую стадию – с менее понятными населению перспективами. Общественное мнение уже реагирует: после присоединения Крыма три четверти респондентов поддерживали прямое участие России в боевых действиях на Восточной Украине, если оно вдруг потребуется. К середине осени поддержка снизилась в два раза – до 36–38%, по данным «Левада-центра». И развитие конфликта на Украине, смысл которого неясен даже экспертам, не говоря уж о простых людях, пока не предвещает изменения этого тренда. К началу текущего года внешняя политика переключилась из источника достижений в источник угроз.
По опросу «Левада-центра» в январе 2015 года, 33% опрошенных назвали в качестве угрозы «Втягивание России в военные конфликты за пределами страны», а 22% – «Рост напряженности со странами Запада», что почти в три раза превысило значения января 2014 года. Но еще важнее тот факт, что к концу года в общественном сознании внешняя политика стала быстро вытесняться экономическим кризисом – прежде всего вызванными обесцениванием рубля и санкциями инфляцией и ростом цен на продовольственные товары. В качестве угроз в январе 2015 года на первый план, по опросу «Левада-центра», выдвинулись рост цен (54%) и экономический кризис (49%).
В осенних опросах ФОМа готовность протестовать по чисто экономическим причинам – инфляция, снижение зарплат, рост тарифов ЖКХ – находится в красной зоне. А в начале декабря в ходе наших фокус-групп (это, конечно, нерепрезентативные опросы, и результаты следует оценивать осторожно) среди самых важных угроз лидировали рост цен и угроза войны, получив практически равное количество баллов. И, скорее всего, уже в течение первого квартала этого года приоритетность текущих экономических проблем станет безусловной. На это указывают много показателей, прежде всего индексы экономических настроений.
Индекс экономических настроений Сбербанка начал ухудшаться еще в августе прошлого года, но к январю 2015 года упал до самого низкого уровня за всю историю наблюдений с мая 2009 года. Похожую картину демонстрирует другой важный индикатор экономических настроений – индекс потребительского доверия, рассчитываемый Росстатом. Он измеряется поквартально, и в четвертом квартале прошлого года упал на 11 процентных пунктов. Это очень значительное падение, свидетельствующее о резком ухудшении ситуации.
Авангард недовольства
Экономический кризис уже начинают чувствовать на себе бюджетники. Майские президентские указы 2012 года правительство реализовать не сможет. Это уже видно в «докризисном» проекте бюджета на 2015 год: индексация зарплат была заложена в нем на уровне инфляции 5,5%. Это значит, что вряд ли будет возможно подтянуть зарплаты бюджетников до уровня окладов в коммерческом секторе. Региональные бюджеты находятся в еще более сложном положении, чем федеральный. В некоторых регионах уже были случаи, когда повышение окладов бюджетникам за счет снижения надбавок, премий и т.п. приводило не к росту, а к номинальному сокращению совокупных выплат.
