Фото: Алексей Дружинин/РИА Новости

Алишер Усманов, сместивший Владимира Лисина с первого места в списке самых богатых людей России, рассказал Forbes о создании холдинговой структуры, – некоем «зонтике», который объединит управление разнородными активами миллиардера и его партнеров. Предварительно доля Усманова в USM Holding (миллиардер уверяет, что название образовано вовсе не из первых трех букв его фамилии, а из инициалов всех партнеров) составит 50%. Еще 30% – у фонда Андрея Скоча, 10% досталось Фархаду Мошири (возглавляет совет директоров «Металлоинвеста»), столько же зарезервировано для менеджмента.

Сам Усманов называет аналогом новой структуры АФК «Система». На самом деле примеров такой организации бизнеса масса – достаточно мельком взглянуть на первую десятку списка Forbes. У Михаила Фридмана есть «Альфа-Групп», несостоявшийся президент Михаил Прохоров владеет своими многочисленными активами через группу «Онэксим», еще более разнопрофильными компаниями Виктора Вексельберга управляет «Ренова». Способ организации бизнеса для российских миллиардеров совсем не нов. Значит, это Усманов запоздал с «эволюцией»?

Не совсем. Давайте вспомним, что собой представлял капитал Алишера Бурхановича образца весны 2008 года. Ни о каком «Мегафоне», а тем более Facebook тогда еще и речи не было. Львиная доля капитала Усманова в $9,5 млрд (оценка Forbes) формировалась за счет половины «Металлоинвеста», остальное – портфельные инвестиции («Газпром», Сбербанк, ВТБ). И считанные проценты приходились на медиаактивы – скорее, выполнение «государственного заказа», чем бизнес. 

Как изменилась ситуация за 4 года? «Металлоинвест», в лучшем случае, оценивается в те же суммы, что и в 2008-м ($12,5 млрд, если судить по сделке Василия Анисимова с ВТБ). А капитал Алишера Усманова достиг отметки в $18,1 млрд. Теперь горнодобыча – важный, но лишь один из профилей миллиардера. Примерно четверть его капитала приходится на акции Facebook, треть – на долю в «Мегафоне». Плюс инвестиции в Zygna, Groupon, Mail.ru Group, ФК «Арсенал». Другими словами, если раньше бизнес фактически состоял из одного «Металлоинвеста», то теперь хозяйского внимания требуют три крупных компании и с десяток активов поменьше. 

Хотя понятно, почему Усманов вспомнил именно «Систему». Корпорация Владимира Евтушенкова тоже смогла серьезно диверсифицироваться за время кризиса, разбавив телекоммуникации (МТС) нефтью («Башнефть»). 

Другая причина появления холдинговой компании – «я устал, я ухожу». Структурировать активы в холдинг 58-летний Усманов решил за пять лет до того момента, который он установил сам себе в качестве срока «выхода на пенсию». «До возраста пророка еще надо думать, но вот после уже корыстным делом заниматься не хочется. Поэтому я в 63 закончу свою историю наживы. Точно буду заниматься филантропией», – говорит миллиардер. 

Структуры, которые миллиардеры создают для управления своими активами, отчасти напоминают фонды private equity. Схожи задачи – преумножение капитала акционеров-вкладчиков. Совпадает инвестиционная стратегия – каждое вложение рассматривается не как проект, с которым навечно связаны, а как временная инвестиция, из которой можно выйти в нужный момент для фиксации прибыли. 

Отличие кроется в процедуре принятия решений. В классическом private equity существует три независимых друг от друга зоны ответственности: управляющая компания подыскивает объекты для инвестиций и изучает их, инвестиционный комитет решает, стоит ли вкладываться в проекты, подготовленные УК, а также собственно фонд, который выделяет деньги. Среднестатистический российский миллиардер объединяет в себе как минимум две функции, присущие классическому private equity. Чем это грозит – пусть расскажет Сулейман Керимов, который почти все потерял в 2008 году. 

Впрочем, менять обычный порядок Усманов не хочет: состоянием, по его словам, «будут управлять друзья, и распределять так, как я сказал».