В течение всех лет после окончания активной фазы боевых действий в Чечне, с тех пор как в начале 2000-х годов начался процесс передачи власти от военных новой гражданской администрации Ахмата Кадырова, в Москве находились люди, предупреждавшие: лояльность Чечни покупается, эта схема непрочна, она будет работать лишь до тех пор, пока в федеральном бюджете есть деньги (как сообщалось с 2001 по 2015 год регион получил в качестве субсидий и дотаций 464 млрд руб федеральных средств, а с 2005 года безвозмездные перечисления составляли в среднем 59 млрд руб в год, при этом по состоянию на начало этого года Чечня оставалась одним из самых дотационных регионов РФ наряду с Крымом и Ингушетией).
Нынешняя экономическая ситуация, которую трудно назвать оптимистической, все более отчетливо свидетельствует о том, что деньги заканчиваются. Но пока, по-видимому, рано считать, что специфическая система управления, выстроенная федеральным центром на Северном Кавказе, вот-вот рухнет.
Под конец 2015 года в российских СМИ появились сообщения о том, что глава Чечни Рамзан Кадыров смог убедить главу государства Владимира Путина передать в республиканскую собственность компанию «Чеченнефтехимпром» – часть добывающей, перерабатывающей и логистической инфраструктуры, созданной в республике компанией «Роснефть». Некоторые аналитики поспешили заявить, что такое решение, если оно действительно будет принято, сломает политическую схему чеченского урегулирования, какой мы знаем ее с начала 2000-х годов. Эта схема была выстроена с участием бывших сепаратистов, принявших российскую сторону в войне, которая началась в 1999 году.
Ссора с Турцией точно не вызывает в регионе никакого энтузиазма, даже если «ответственные лица» и пытаются его демонстрировать
Эти новые союзники помогли российским силовикам в общем завершить начатую военную операцию и получили фактический карт-бланш внутри Чечни – возможность решать внутриполитические и отчасти внешнеполитические вопросы на свой вкус. Смысл сделки для федералов состоял в том, что Чечня, во-первых, навсегда снимает с повестки дня свои сепаратистские требования, а во-вторых, не претендует на наиболее интересный экономический актив, оставшийся там после двух полномасштабных военных кампаний с применением бомбардировок с воздуха – то есть на запасы нефти, все еще позволяющие добывать от 1,5 млн до 2 млн тонн в год. Федеральный центр закрывал глаза на чеченскую управленческую специфику, но избавлялся от войны, сопряженной с человеческими жертвами, материальными затратами и постоянными обвинениями в нарушении прав человека, и приобретал до поры лояльную внушительную силу, готовую в любой момент дня или ночи выкрикнуть лозунг о единстве России и поддержке президента примерно пятнадцатью тысячами глоток, принадлежащих крепким вооруженным мужчинам.
Суррогатный бензин продают на обочине дороги в Чечне. 1998
ИТАР-ТАСС / Николай Малышев
Одним из ключевых элементов этой формулы действительно была чеченская нефть, оставшаяся за «Роснефтью». Впервые вопрос о том, не пора ли передать право добывать, перерабатывать и продавать чеченскую нефть чеченской администрации, поставил еще Ахмат Кадыров – за несколько недель до своей трагической гибели в результате теракта на грозненском стадионе 9 мая 2004 года.
