Фото: Why Not Productions
«Нелюбовь» Андрея Звягинцева, фильм о пропавшем ребенке, вышел в российский прокат первого июня, в День защиты детей. И хотя тут, по-видимому, чистое совпадение – это случилось в первый уикенд после премьеры на Каннском кинофестивале, и надо было торопиться, чтобы пиратские копии не успели попасть в сеть, – в нем есть глубокий символизм.
Дети действительно стали одной из больных тем нашего времени, от пропагандистских фейков «распятого мальчика» в Славянске и «девочки Лизы» в Германии до истерики в СМИ по поводу «синих китов» и «групп смерти» и маниакальных поисков педофилов. От «крестового похода школьников», неожиданно вышедших на митинги 26 марта, до «арбатского Гамлета», расколовшего общество на защитников прав ребенка и сторонников патриархально-полицейского порядка. Звягинцев своим фильмом попадает в болевую точку на перекрестии политики, пропаганды и коллективных травм.
По большому счету, все его картины так или иначе построены вокруг сюжета оставленных детей. «Возвращение» блудного отца к своим брошенным сыновьям кончается трагедией, в «Изгнании» аборт нежеланного плода начинает цепочку смертей, в «Елене» один из центральных конфликтов – между отцом и дочерью (но также показан в финальных кадрах корчащийся на огромном ложе младенец как символ бездумного размножения), в «Левиафане» сына главного героя забирают в приемную семью. Нерожденные, нежеланные, оставленные, отнятые дети – ключевой образ режиссера и символ распадающегося космоса, нарастающей энтропии, моральной катастрофы, которую он показывает в каждом своем фильме.
