Уильям Браудер и Павел Карпов

Karpov

Дело «Карпов против Браудера» ( vs. Browder & Ors [2013] EWHC 3071 (QB) (14 October 2013) по накалу страстей опережало даже судебную тяжбу между Березовским и Абрамовичем. Тем более что в последней речь шла о том, кому присудить давно пропавшую в соответствии со старой русской поговоркой дубинку, а тут все-таки суперрезонансное дело о гибли человека в российской тюрьме фактически рассматривается английским судом. Сразу после оглашения решения поднялась шумиха, что английский суд отказал бывшему полицейскому Карпову в его иске. И, как часто бывает, это оказалось тем случаем, когда для того, чтобы понять, что же имел в виду суд, надо читать судебное решение.
Ни для кого не тайна, что Билл Браудер боялся этого дела, потому что политические заявления – это одно, а английский суд с его жестким подходом к оценке доказательств – совсем другое. Тем более диффамационные дела предполагают, что именно лицо, распространившее ту или иную информацию, которую истец считает порочащей, должно доказать ее истинность. Таким образом, Браудеру требовалось доказать Высокому суду, что именно Карпов был замешан в убийстве Магнитского. Поскольку разговор шел, во-первых, о действиях государственного чиновника (полицейского) по официальному расследованию и, во-вторых, был связан с обвинением Карпова в совершении тяжкого уголовного преступления, задача выглядела практически невыполнимой. Соответственно, Браудер предпринял все возможные меры для того, чтобы до фактического рассмотрения дела в суде не дошло, и, несмотря на серьезнейшие репутационные убытки (как так! бежит от справедливого суда!), настаивал на том, что рассмотрение дела Высоким судом невозможно из-за отсутствия у последнего юрисдикции. Для этого имелись весьма серьезные основания: Британия давно пытается бороться с так называемым libel form shopping, когда диффамационные дела из других юрисдикций фактически засовываются в британские суды, поскольку британское законодательство предоставляет гораздо большие возможности для того, чтобы засудить клеветника, чем, скажем, законодательство США, где царствует поправка к Конституции о «свободе слова». Современной российской главе этой истории положил начало не кто иной, как Борис Абрамович Березовский, засудивший в свое время ВГТРК.

В случае с Карповым и Браудером у суда имелись весьма серьезные основания для того, чтобы спокойно умыть руки. Во-первых, никакой особой репутации в Великобритании у Карпова на момент начала процесса не было, что он, в общем, и признавал. Во-вторых, подавляющее большинство событий, связанных с делом, включая смерть Магнитского, имели место в Российской Федерации. Там же находились свидетели, документы и велось следствие. В-третьих, суд совершенно справедливо увидел, что Карпов хочет не просто защитить свою репутацию в отдельно взятом деле, а добиться гораздо большего. Например, отмены тех или иных актов, принятых в отношении него иностранными государствами. На что английский суд честно сказал господину Карпову: «Нет, разумеется, мы понимаем, что господа ответчики Браудер и Файерстоун сильно повредили вашей репутации в мировом масштабе, но, даже если бы мы приняли это дело к рассмотрению и признали, что вас оболгали, то сильно вам бы это не помогло. Нет у нас особых методов для борьбы с Госдепом и законами США». После чего суд, опять же совершенно справедливо, пришел к выводу, что рассмотрение дела в таких условиях было бы нарушением общих принципов справедливости процесса. Казалось бы, точка. Не нравится – иди в апелляцию, а это очень долго и очень дорого. Но английский суд не был бы английским судом, если бы не добавил несколько слов по сути позиции ответчиков в своем извечном казуистическом стиле:

«s 129. На мой взгляд, данные [представленные Ответчиками – Браудером и Файерстоуном] являются недостаточными для обоснования обвинения, что Истец [Карпов] был первичным или вторичным участником пыток Сергея Магнитского и убийства и что он будет продолжать совершать или «причинять» убийства, как признано в §60 Позиции Ответчиков. Ответчики не приблизились и близко к заявленным фактам, которые, если бы были доказаны, оправдывали бы сделанные клеветнические заявления».

А в выводах решения судья дополнительно указал, что не видит необходимости вообще рассматривать это дорогостоящее дело по причине того, что «...истец уже добился того, чего хотел, в результате моего мнения, изложенного в настоящем решении. Ответчики не в состоянии обосновать утверждения, что он осуществлял или был участником пыток и гибели Сергея Магнитского, или будет по-прежнему их совершать…».

Суд также указал, что хотя его позиция «не помешает повторению ложных утверждений, но однако ничто в этом решении не указывает на то, что если обвиняемые будут продолжать публикацию необоснованных клеветнических материалов в отношении Истца, то клеветнический материал об Истце, суд не предпримет соответствующих действий».

С оригиналом решения можно ознакомиться здесь.
Таким образом, суд однозначно намекнул господам Браудеру и Ко, что если бы он решил все-таки рассматривать это дело, то никаких шансов у них не было. Потому что доказательства против Карпова у них просто никакие. А на домыслах подобное дело строиться не может. В выводах же суд прямо сказал Браудеру и Файерстоуну: господа, не можете доказать – молчите.

При этом суд сделал в тексте решения еще два весьма немаловажных замечания. Во-первых, он пояснил, что «участие в убийстве» – это понятие весьма конкретное, а не абстрактно связанное с тем, что человек работал в российской полиции и тем самым как бы сопричастен ко всему, что она творит. Во-вторых, коснулся широко распиаренной темы финансирования Карповым процесса за счет «непонятных источников» и заявил, что даже и влезать в эту тему не будет. Поскольку не видит никаких оснований.

Так кто же выиграл суд, если вообще в этом случае речь может идти о выигрыше? А подумайте сами: суд прямо указал, что никаких более или менее серьезных доказательств того, что Карпов участвовал в убийстве Магнитского у Браудера, нет. Суд прямо сказал, что Истец добился того, чего хотел, и без суда. Лишних судебных расходов Карпову платить не надо. Его адвокаты постараются распространить мнение британского суда как можно шире. И что теперь парламент какой-нибудь европейской страны, обсуждая предложение о введении «закона Магнитского», будет неизбежно задумываться о том, что у Браудера нет доказательств причастности тех или иных людей к его смерти.

Хотя самое главное из того, что попытался сказать английский суд, – это то, что политические дела в судебном порядке не решаются. Даже в Высоком суде. Для этого есть другие – политические инстанции. В которых, наверное, когда-нибудь и будет решено это крайне запутанное дело.