Владимир Путин и Сергей Шойгу / kremlin.ru
Первые же дни 2022-го наглядно показали, что год предстоит не из легких. Если громкую историю с протестами в Казахстане и кратковременной миссией миротворцев ОДКБ, можно считать технически завершенной — по крайней мере с точки зрения участия в ней Москвы, то состоявшееся на неделе серия переговоров с участием РФ, США и НАТО, непременно будет иметь продолжение. Но какое? Об этом, похоже, не знает никто. В тщетной попытке набросать контуры стратегии Владимира Путина путем опросов российских политологов газета New York Times заключила, что российским президентом владеет желание держать своих оппонентов в состоянии крайнего напряжения. И в целом ему это пока удается.
Общим местом в рассуждениях аналитиков стали подозрения, что высокопоставленные российские дипломаты лишь делали вид, что заинтересованно вели переговоры, в которых каким-то чудом надеялись изменить позицию визави по столь принципиальным вопросам, как расширение НАТО на восток, а на деле просто совершали ритуал, прикрывавший агрессивные планы Кремля. При этом если до Нового года путь деэскалации казался вполне реалистичным, то после —он громогласно был объявлен тупиковым самим же российским МИДом.
«Мы дошли до края», — заявил замглавы МИД РФ Сергей Рябков, комментируя итоги переговоров, закономерно провальные. В свою очередь, другой воинственно настроенный заместитель главы внешнеполитического ведомства Александр Грушко, пригрозив НАТО «контрсдерживанием» и «контрустрашением», подчеркнул, что «иного пути не будет, если нам не удастся переломить нынешний очень опасный ход событий». Наконец, еще один заметный участник переговорного процесса постпред РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич объявил о «наступлении момента истины» — своего рода развилке — и предупредил о «необратимых последствиях» ошибочного выбора направления.
Сергей Рябков / mid.ru
Риторические упражнения российских переговорщиков подействовали на рынок удручающе. Угроза санкции на неделе обвалила российскую биржу и рубль, при том что при бесконечных сливах и спекуляциях вокруг конкретного набора потенциальных мер их окончательный вид до сих пор не ясен. Так, в субботу стало известно о существовании 18 сценариев действий США на случай вторжения РФ в Украину.
«Я не собираюсь заранее рассказывать о 18 различных сценариях.., — отметила замгоссекретаря США Виктория Нуланд в интервью Financial Times. — Я бы просто сказала, что наша решимость и переговоры, которые мы ведем с нашими союзниками, направлены на то, чтобы причинить очень острую боль очень быстро, если Россия сделает этот шаг в любой форме».
Часть сценариев, вероятно, совпадает с превентивным пакетом санкций, опубликованным на днях сенатом США и предусматривающим персональные ограничения в отношении Владимира Путина, министра иностранных дел Сергея Лаврова, а также главы правительства Михаила Мишустина и министра обороны Сергея Шойгу. Пострадают как минимум три российских банка из числа системообразующих. Не исключено, что санкции затронут экспорт углеводородов, хотя по итогам консультаций Госдепартамента США с международными энергетическими компаниями, о которых на днях сообщил Reuters, ясно, что шаги в этом направлении сопряжены с высоким риском для всех сторон — компании сомневаются, что на рынке есть объемы, способные здесь и сейчас заместить поставки российского газа в Европу. В свою очередь активно обсуждаемое отключение России от международной платежной системы SWIFT также таит в себе обоюдную угрозу. Будущий председатель Христианско-демократического союза Германии Фридрих Мерц накануне заявил, что такое решение нанесло бы колоссальный ущерб, в том числе, самим европейцами, ориентированным на экспорт — и даже сравнил его с «атомной бомбой» для рынка капитала, товаров и услуг.
На этом тревожном фоне руководство России — страны, кроме газа и нефти преуспевшей главным образом в производстве разного рода кризисов, от финансовых до военных — на публике демонстрирует привычную безмятежность в отношении к последствиям вероятного конфликта. В российском истеблишменте начались разговоры о том, что новых западных санкций, в сущности, бояться нечего. И это не случайная реплика отдельного чиновника, а стройный хор голосов, призывающих к спокойствию:
Сергей Лавров: «От них (США. — Republic) чего угодно можно ждать. Но, смею вас заверить, мы готовы к любому развитию событий и в сфере экономики».
Глава комитета Госдумы по международным делам Леонид Слуцкий: «Никакие рестрикции не чреваты катастрофическими последствиями для нашей экономики, наша экономика сегодня устойчива к любым внешним воздействиям».
Министр финансов Антон Силуанов: «В целом мы выдержим те ограничения, которые сегодня обсуждаются, но я думаю, что до этого не должно доходить дело».
Сергей Лавров / kremlin.ru
Силуанов напомнил, что Россия создала подушку безопасности в виде Фонда национального благосостояния (ФНБ), что, по его словам, поможет защитить экономику страны от самых драконовских санкций. В отличие от ораторов выше, министр финансов хотя бы потрудился объяснить природу своей уверенности, но от этого его слова не выглядят убедительнее.
Наделять ФНБ универсальной защитной функцией — лукавство. Несмотря на обилие претендентов и разнообразие идей и проектов, до средств фонда в прошлом удавалось добраться разве что бизнесу, имеющему в активе личное расположение президента. В то же время Кремль проигнорировал многочисленные призывы использовать фонд для преодоления кризиса, вызванного пандемией COVID-19. Более того, пару месяцев назад по инициативе Владимира Путина с 7 до 10% ВВП был повышен порог накоплений фонда, ниже которого средства нельзя инвестировать — что сделало перспективы использования ФНБ для поддержки экономики еще более призрачными.
Одновременно лихорадочная скупка Минфином валюты, идущей в ФНБ, не дает укрепиться рублю — никогда прежде тот не был таким слабым при столь высоких ценах не энергоносители. Формально это происходит в рамках бюджетного правила (на покупку валюты направляются рублевые доходы бюджета от нефти дороже $40,8), а интенсивность операций объясняется рисками энергоперехода. С 14 января по 4 февраля ведомство направит на эти цели 585,9 млрд рублей, или 36,6 млрд рублей в день, что превысит рекорд, установленный в ноябре прошлого года — 25,9 млрд рублей.
Антон Силуанов / kremlin.ru
По прогнозам правительства, в 2024 году объем ФНБ превысит $300 млрд, что более чем на треть превзойдет его текущий уровень. Однако нет никакой уверенности, что власть согласится использовать накопленные резервы, чтобы смягчить удар для российской экономики, если той доведется столкнуться с санкциями, о которых сегодня идет речь. Вся кремлевская спецоперация у границ Украины в итоге может оказаться грубо завуалированным приглашением к геополитическому торгу, проще говоря, блефом. Но желание представить российскую экономику неуязвимой перед лицом катастрофических последствий возможной агрессии — это уже не блеф, а самообман. В свежих Хрониках госкапитализма:
