Владимир Путин
t.me/uniannet
Разговор о возможностях шантажа, т.е. дальнейшего повышения ставок в расчете получить желаемое (уступки, компромиссы, изменения «правил игры» пр.) резонно начать с описания ошибок российской власти при планировании вторжения в Украину и их результатов.
Об ошибках сказано уже довольно много. В первую очередь речь идет о переоценке возможностей собственной армии, а также о непонимании степени решимости украинского общества отстаивать независимость и о пренебрежительном отношении к армии украинской. Другие просчеты связаны с неверным прогнозом реакции мирового сообщества на специальную военную операцию. С одной стороны, США, ЕС и их союзники быстро и согласованно приступили к введению многочисленных и болезненных санкций против Москвы и, пусть и с некоторым промедлением, к поставкам вооружений Киеву. Постоянно следуют объявления о новых увеличивающихся пакетах экономической и военной помощи Украине, и нет никаких признаков того, что объединенный Запад испытывает какие-либо сомнения по поводу продолжения поддержки Украины.
С другой стороны, такие страны, как Китай, Индия или Турция, которые нередко занимают особую и отличную от западной позицию по многим вопросам, достаточно сдержанно отнеслись к призывам Владимира Путина сокрушить действующий мировой порядок и установить какой-то новый. Не присоединяясь к санкциям против Москвы и ограничиваясь общими призывами к миру, они, однако, не выразили ни малейшей солидарности с действиями России. Два голосования в Генеральной Ассамблее ООН (первое сразу после вторжения и второе, недавнее, 12 октября) привели к принятию резолюций с осуждением российской агрессии и незаконных референдумов. Всего 5 стран из 193, включая саму Россию, проголосовали против, что подтверждает ее огромную изоляцию в современном в мире.
Можно предположить, что в планах Кремля слабым местом представлялась объединенная Европа, которую принято изображать слабой, изнеженной, недееспособной и склонной к сомнениям и долгим спорам. Некоторые основания для этого, возможно, имелись. Предыдущие «специальные операции» России в Грузии в 2008 году и в Украине в 2014–2015 заканчивались, при посредничестве европейских лидеров, вполне приемлемыми для Кремля результатами. Саркози в 2008 году и Меркель с Олландом в 2015 старались, прежде всего, заключить перемирие в текущих условиях. Не признавая формально потерю территорий Грузией и Украиной, они не выдвигали, однако, требований ухода российских войск. Введенные тогда санкции против Москвы были похожи, скорее, на вялое дежурное выражение недовольства, чем на попытку всерьез на что-либо повлиять. При этом зависимость Европы от нефти и газа из России сохранялась, экспорт технологий в обратном направлении не останавливался, а сотни европейских компаний продолжали с успехом работать в России.
Наконец, можно было надеяться найти среди европейских лидеров несколько готовых к компромиссам фигур, которые заблокируют в Брюсселе слишком далеко идущие инициативы. ЕС в этом случае ограничился бы декларативной поддержкой Украины, не решившись пойти на разрыв множественных экономических связей, чреватый убытками для компаний и энергетическим кризисом. Для убедительности пропагандистская машина Кремля и лично Путин прибегли к такому надежному и испытанному средству, как шантаж. Он включал в себя и сбои в снабжении газом, и постоянные угрозы эскалации, и рассуждения о допустимости применения ядерного оружия, и попытки вовлечения африканских стран в сложные манипуляции из-за возможности продовольственного кризиса, и присоединение украинских территорий для создания впечатления необратимости. Путин старался произвести впечатление человека, готового на все.
Но шантаж не удался. Санкции вводятся своим чередом, а помощь Украине не прекращается и увеличивается.
Чем же обернулись расчеты Кремля — и какие возможности это оставляет ему для шантажа?
