В деревне Тиманское Весьегонска района две трети домов пустуют. Немногочисленная молодежь уехала отсюда лет пятнадцать назад, и самому юному жителю — за шестьдесят.
На чердаке заброшенного дома стоят лари и сундуки. Крышки откинуты, вещи тянутся из нутра и стелятся по полу: одежда, книги, агитационные плакаты, детские рисунки и деревенский скарб. Под ногой хрустнуло, я наклонилась, подняла мутное серое стеклышко, посмотрела на просвет на едва узнаваемые очертания фигуры, опустилась на пол и осторожно стала расчищать солому и мусор под ногами. Большая часть стеклянных негативов лежала в коробке: одни были в хорошей сохранности, другие слиплись эмульсией — кое-где она хрупко свисала тонкой сморщившейся пленкой. Некоторые были разбросаны по чердаку, разбитые или чудом уцелевшие. Их я осторожно чистила колонковой кисточкой и складывала по кусочкам следующие полгода. Каждый кадр я подолгу и с интересом изучала, всматривалась в лица людей, живших почти век назад, все больше проникаясь обстоятельствами их судеб.
