
Панихида по погибшим украинским военным на Лычаковском кладбище во Львове, 27 апреля 2024 года
Фото: Анастасия Смолиенко / «Укринформ»
В прошлом году Россия продвигалась в Украине крайне медленно: десятки, а возможно, и сотни тысяч российских солдат были убиты или ранены, целые механизированные дивизии потеряны — и все это ради территории, чуть превышающей площадь штата Род-Айленд (самый маленький штат США с площадью 4001 км² — Republic). Если темпы останутся прежними, России потребуется 118 лет, чтобы полностью захватить Украину. Вспомните эту цифру, когда услышите, как президент США Дональд Трамп или вице-президент Джей Ди Вэнс заявляют — как Трамп сделал это на прошлой неделе во время встречи в Овальном кабинете с украинским президентом Владимиром Зеленским, — что Украина «не выигрывает» войну и находится в «очень плохом положении». Положение России тоже «плохое» — и, возможно, даже более плохое, ведь российская сторона ощущает горечь от осознания того, что в феврале 2022 года они могли просто остаться дома и не начинать эту войну. Обе стороны несут потери, а значит, называть проигравшей только одну из них — странное решение.
Я поговорил с двумя людьми, которые на протяжении последних трех лет следят за этим конфликтом, чтобы понять, у какой страны есть преимущество во времени. Джордж Баррос из Института изучения войны анализирует российские позиции и обновляет карту ISW, отражающую ситуацию на фронте. Андрей Лискович руководит благотворительной организацией Ukraine Defense Fund, которая с 2022 года поставляет Украине нелетальную помощь. Его подход основывается на теории (которая за последний год лишь подтвердилась), что войну выиграет не тот, кто сможет произвести больше артиллерийских снарядов, а тот, кто эффективнее экипирует свои войска необходимыми вещами — от аккумуляторов до радиостанций, которые можно купить в обычных магазинах. Он неоднократно бывал на передовой с украинской стороны.