Семьям погибших – 1 млн руб., тяжело пострадавшим – 400 000 руб., а получившим легкие ранения – 200 000 руб. Вот такие компенсации получат пострадавшие от вчерашнего теракта пассажиры столичного метрополитена. После каждого взрыва, пожара или другой катастрофы, унесших жизни многих людей, мы читаем подобные строки. За ними сразу следуют другие, объясняющие, что этого – мало, и что человеческая жизнь – бесценна. После теракта на Дубровке суммы были другими: семьям погибших – 100 000 руб., пострадавшим – 50 000 руб., за утрату имущества – 10 000 руб. Семьям погибших в Беслане было перечислено 1,1 млн руб. Семьям погибших после взрыва «Невского экспресса» из разных источников было выделено более 1 млн руб. Семьям погибших на пожаре в «Хромой Лошади» – 500 000, семьям погибших шахтеров во время взрыва в Кемеровской шахте – 2 млн, включая страховку и компенсацию работодателя, семьям погибших при аварии Саяно-Шушенской ГЭС – 1 млн компенсации, два среднемесячных оклада и 35 000 руб. на похороны, не считая погашенных Сбербанком ипотечных кредитов. Мало? Да, несомненно. Стоимость человеческой жизни разнится в зависимости от места и обстоятельств гибели? Да. Это правильно? Не знаю. Менее чем за десять лет средняя ставка компенсаций выросла в десять раз. Это хорошо? Наверно, только вот язык плохо поворачивается при попытке сказать: «Хорошо, что нынче компенсации за гибель при теракте повысились...». За долгие годы террористической войны, увы, выработалась определенная схема как поведения властей, так и поведения политиков, политических спекулянтов, иностранных держав и иностранных СМИ, адвокатов и многих, многих других... Политические спекулянты тут же начинают обвинять существующую власть, впрочем, не предлагая ничего путного взамен, государство стучит кулаком и обещает наказать преступников, СМИ пестрят сенсационными заголовками и непроверенной информацией, общественность возмущается тем, что силовики и в этот раз не ушли в отставку и прочее, прочее, прочее... Сумма компенсаций – одна из таких тем. Обычно принято говорить о том, что у нас «стоимость жизни» гражданина – несправедливо мала, а вот «у них» – все правильно. Что у нас все решается – волею правителей, а вот «у них» – закон. В конце концов, что надо было страховаться... Не знаю. Очень может быть. Немецкая «Welt» (впрочем, это могло быть любое другое издание – кто-то это должен был написать) выпустила «оригинальную» статью: «Сколько стоит человек в России?» Да так емко все представила, что нашим осталось только перепечатывать. Смысл статьи традиционен: почему семьям погибших в московской подземке выплатят по миллиону рублей, а вот семьям погибших в «Близнецах» выплачивали от $1,5 до $3 млн? А вот в Европе пострадавшим от подобных терактов выплачивают от $0,5 до $2 млн (кстати, чем не повод европейцам осерчать на жителей западного полушария). И причину пишут: мол, так низко оценивают русские свою собственную жизнь потому, что редко в суд обращаются, а редко в суд обращаются, так как мало прав имеют. И вообще, мол у них (то есть у нас) на 100 тысяч 22 погибших в результате ДТП, что многократно превышает показатели Германии. А может, немцам виднее? Не мне судить. Может, что-то неправильно написано? Правильно. Статья закончилась, начались комментарии – свободное выражение мыслей. Как здесь – на «Слоне». Их, обычно, не переводят и не перепечатывают... И что же? После пары «затравочных» фраз про примитивных русских проступили и немецкие реалии: «А сколько стоит человек в Германии? $1000 за ампутированную ногу? И десятилетия судебных разбирательств?»; «Кто указывает на других пальцем, тот должен сначала посмотреть на себя и позаботиться о своем порядке»; «Опросили ли вы 2–3 русских, как они оценивают стоимость жизни? Что должно вызывать у поверхностного читателя эти высказывания?» Сразу хочу извиниться за перевод – я не силен в немецком, а литературную обработку делать было бы неправильно... То, что в Германии тоже не все идеально, конечно, дает повод перестать сравнивать, но нисколько не умаляет наших проблем. И уж тем более не делает трагедию менее ужасной. Ничто не компенсирует людям их чудовищное горе, как ничто не оправдает совершенное чудовищное преступление. Наверно, по-прежнему надо говорить прежде всего о нашем с вами мироустройстве и методах выживания в нем. Во дворце пионеров, где мой ребенок занимается спортом, прямо в гардеробе живет старая грязно-белая собака с огромными чернющими глазами и розовым носом. Периодически она выходит из-за стойки гардероба и, старчески прихрамывая, прогуливается по холлу. Вокруг бегают дети, ходят родители... Есть дети, которые дразнят старое животное, показывают на него пальцами и что-то кричат. Когда появляется такая возможность, собака их кусает. Молча, злобно и неожиданно. Но таких детей – мало. Абсолютное большинство детей – это нормальные, добрые и увлеченные своими занятиями дети, которые, чаще всего, просто не обращают внимание на собаку. Таких, когда появляется такая возможность, собака тоже кусает. Молча, злобно и неожиданно. После очередного укуса родители возмущаются, ругаются, пишут письма и жалобы. Но собака остается на месте. Она здесь живет уже много-много лет. И, по каким-то непонятным причинам, убрать ее с территории дворца – не получается. Руководство возмущается, принимает меры, но сердобольные гардеробщицы собаку прячут, а потом она появляется вновь. Все к этому привыкли. Равно как к тому, что есть важное правило, которое надо соблюдать самому и непременно учить ему детей: если уж хочешь заниматься в этом дворце пионеров, надо быть предельно бдительным. Так как если про это правило забыть, – собака укусит. Молча, злобно и неожиданно.
