Новый автомобильный бренд «ё», принадлежащий российскому бизнесмену Михаилу Прохорову, намерен прописаться в Тольятти, – об этом мне рассказал гендиректор «Городского автомобиля» Андрей Бирюков. Он не раскрыл деталей, сославшись на якобы многочисленные «соглашения о конфиденциальности», которые связывают его с «АвтоВАЗом». Переговоры между сторонами начались еще в начале года, но ВАЗ не пошел на контакт.
«На ВАЗе долго думали и сомневались. Но теперь этот этап позади», – объяснил мне чуть подробнее замминистра промышленности и торговли Станислав Наумов, рассказывая о том, как складываются деловые отношения двух друзей – Михаила Прохорова и Игоря Комарова. 

Напомню, что бизнесменов сплотил совместный труд в «Норильском никеле». Кстати, по той же самой дружбе некоторое время назад Комаров советовал бывшему коллеге дистанцироваться от сомнительного в целом проекта. Прохоров, впрочем, пока этим советам не внял и на публике демонстрирует активную поддержку проекту. По словам чиновника, а по совместительству и председателя экспертного совета ООО «Городской автомобиль», именно он брал на себя функцию «парламентера», добиваясь согласия от Тольяттинской стороны. «Угрозу для отечественного автопрома представляет не проект Прохорова. Конкуренция на самом деле идет не между Комаровым и Дерипаской. Главная задача – противостоять китайским производствам», – пояснил Наумов свою позицию.
На ВАЗе, правда, даже факт переговоров не согласились признать. «Мне о таких переговорах с представителями «Городского автомобиля» ничего не известно», – с некоторым удивлением ответил мне президент «АвтоВАЗа» Игорь Комаров. Понять Комарова можно: зачем ВАЗу сейчас «Прохоромобиль», когда на горизонте возник Карлос Гон (президент альянса Renault-Nissan), который многозначительно обещал подумать о том, чтобы купить акции завода? Любое вмешательство в эти отношения профранцузски настроенному топ-менеджеру неприятны по определению.
Но ситуация на заводе непростая. Иностранцы, действительно, пробуют вклиниться в судьбу слишком проблемного для них предприятия. Как рассказал мне один из источников на заводе, рядовая ситуация: совещание, присутствуют Владимир Путин и представители «АвтоВАЗа». Выступает с обращением к премьеру руководитель предприятия, где инвалиды делают тросики для машин. Жалуются, что никто у него эти тросики не покупает. Премьер кивает многозначительно. И вот у ВАЗа уже возник новый поставщик тросиков. Зачем ему нужны эти тросики? Не нужны, но кого же это волнует, кроме французов.
Не получится ли с «ё-мобилями» Прохорова той же истории? Чем дальше, тем больше «Городской автомобиль» начинает тяготеть к государству. Не зря ведь Путин дал Прохорову ЦУ реализовывать проект вместе с «АвтоВАЗом». Премьер дважды повторять не любит. Меж тем, при видимом благополучии в судьбе «ё-шек» никакой определенности по-прежнему нет. Ведь если оставить за кадром яркие оболочки презентаций, окажется, что денег на работу выдали, в лучшем случае, пятнадцатую часть из обещанных €150 млн. А фактически над проектом работает лишь группа инициативных белорусских специалистов плюс два российских дизайн-ателье делают ходовые макеты машин для презентации в декабре.
Но интереснее даже другое. Меняется концепция позиционирования бренда: разработчики больше не рассказывают о доступном недорогом автомобиле, они (пока довольно осторожно) заговорили о новой финансовой схеме. Как рассказал первый заместитель гендиректора «Городского автомобиля» Александр Анискевич, автомобиль планируют не продавать, а отдавать в лизинг на два–три года. Такой контракт предполагает обслуживание в течении всего срока, но затем обязывает водителя возвращать машину обратно. Таким образом, фактически автомобиль становится ориентированным на корпоративные парки, многие из которых, в том числе и «Олимпстрой» (Олимпиада, судя по всему, станет главной точкой для раскрутки машин), подведомственны государству. Что ж, поддержка нашего автопрома логична – не отдавать же Volkswagen весь прокат олимпийцев. При этом, на мой прямой вопрос: «А можно ли будет купить автомобиль насовсем?» – Анискевич ответил неожиданно: «Можно, но заплатить придется втридорога». Цена в 1,5 млн рублей или около $50 000 за машинку – куда правдоподобнее, хотя интригует куда меньше.