Церковь Покрова на Нерли. Фото: Анна Баженовская
Белокаменные церкви Юрия Долгорукого были частью большого проекта по отстраиванию другой России. К началу 50-х годов XII века он ясно осознавал, что шансов стать киевским князем у него почти не осталось. Зато старая вотчина его отца Владимира Мономаха — Ростовское княжество, или, как его называли на Руси, — залесье, вполне себе процветало и было достаточно далеко от эпицентра бесконечных войн между мономаховичами, мстиславичами и олеговичами за киевские, черниговские, переславские, новгородские и еще бог весть какие земли. Юрий перенес столицу из непокорного боярского Ростова в лояльный ему Суздаль и стал отстраивать тут на северо-востоке еще одну Россию. Свою. Новые великолепные храмы из белого камня должны были стать центром новых городов, этой самой новой Ростово-Суздальской России: Переславля, Юрьева, Кидекши, вокруг которых, в удалении от большой истории, должна была выстроиться полноценная русская жизнь, такая же, как там, на юге или на западе.
Впрочем, все это продолжалось недолго. Большая история Киевской Руси была слишком притягательной, благо, ситуация изменилась и у Долгорукого появился реальный шанс вернуться на княжение в Киев. И он им тут же воспользовался. Утвердившись в Киеве, он собирался закрепить киевские земли за своими старшими сыновьями, а суздальские отдать младшим.
Однако старший сын Андрей решил по-своему. Вопреки воле отца он в 1155 году покинул Вышгород, прихватив с собой из местного женского монастыря чудотворную икону (теперь ее называют Владимирской Богоматери), и вернулся на Северо-Восток. Обосновался он во Владимире на Клязьме — небольшом городе в 40 км. от Суздаля, а когда в 1157 году отец умер, то он изгнал своих братьев и сделался Великим князем Ростовским и Суздальским. После чего перенес столицу во Владимир и стал отстраивать новую, теперь уже Владимиро-Суздальскую Россию. Андрей Боголюбский, конечно, участвовал в общерусских разборках, ходил походами на Киев, но, захватив там власть, княжить не стал, а оставил своего младшего брата Глеба — новая Россия казалась ему перспективнее.
Строил Боголюбский из все того же дорогого, непрактичного, но очень эффектного белого камня. И, в отличие от своего отца, строил уже с настоящим размахом. Таким же, с каким отстраивал Киев Ярослав Мудрый. Новый Успенский собор заметно превосходит по размерам все церкви, заложенные Юрием Долгоруким. Царские ворота во Владимире — тоже вполне ясный знак размаха и пафоса. Ну, а в княжеской резиденции в Боголюбово из белого камня был выстроен не только княжеский дворец, но и крепостные стены.
Лаврентьевская летопись специально оговаривает: «Приведе ему Бог из всех земель все мастеры». А историк XVIII века Василий Татищев так и вовсе утверждает, что главный архитектор Боголюбского прислан лично Фридрихом Барбароссой, «с которым Андрей в дружбе был как ниже явится». Барбароссой или не Барбароссой, но сама идея универсальности нового русского мира и его ориентация на современные европейские архитектурные традиции очевидна и естественна.
Почему если Барбаросса прислал -- то немец? Очевидно же что итальянец.
Кстати, Фиорованти когда рассмотрел Успенский Собор сказал "Видно, наши делали". И (ЕМНИП) какие-то раскопки на месте подтвердили это.
Вообще интересно -- во всех русских столицах главные здания построены итальянцами.
Тут все таки скорее всего немец (хотя слово немец для того времени достаточно условное обозначение), современные ученые если и подтверждают утверждение Татищева, то ссылаются в основном на Собор в Шпейере. Но в общем не так важно итальянец или немец - для нас важно, что архитектура Северо-Восточной России, а потом и Москвы развивалась под сильным влиянием Европы.
«Вся логика пропорций храма выстроена на принципе легкого смещение по продольной оси.» смещениЯ
А так то Лепота :-) спасибо
Спасибо! Прямо до слез..
Меня в детстве часто к ней водили. Деревня недалеко была. Через лес, через перелесок, через поле и вот она... Тогда, когда мне было лет 7-8, не прочувствовал всей красоты. Зато спустя время, я не мог восхищаться другими, особенно новыми, храмами. Видимо на подсознательном уровне отпечатался эталон красоты. Белое облако.
Ну а я так и вовсе свой литературный псевдоним у этого волшебного места попросил: Павел Нерлер. Много раз писал о нем свои laudatio, были годы, когда и четырежды в год ездил из Москвы. Ну да ладно, остановлюсь на этом.
Ого.. Я не знал. Хотя читал вас много и как Нерлера (про Мандельштама) и как Поляна (про социальную географию)
Когда мне было лет 10 или 11, я впервые увидела фотографию Покрова на Нерли в журнале. Эта фотография настолько меня поразила, что я вырезала и вклеила ее в детский девчачий дневник рядом с диснеевскими принцессами, Крапивиным и хоббитом)
Не осознавая почему, инстинктивно.
Нам повезло увидеть церковь и с радугой, и в сильнейший ливень, и на цветущем лугу.
И мы поедем ещё. И ещё!
Вот прямо как описано! Ходить вокруг, около, внутрь и снова вокруг.
Спасибо Андрею Громову. Теперь понятно, почему)))
А мы её по истории проходили в 5 классе, мне тоже было 10.