Этот спектакль обречен стать главным событием театрального сезона. Здесь поставлен диагноз всем – власти, оппозиции, журналистам, деятелям культуры… Диагноз звучит примерно так: неоперабельный рак областей, где находятся совесть, мораль и, в общем-то, сама душа. Поражено все, что выше пояса. Но, с другой стороны, мало ли у нас диагностов? Каждый норовит какую-нибудь гадость про родину сказать. Здесь же случай иной. Ведь грозный диагноз ставит сам Владислав Сурков (он, как принято считать, скрывается за псевдонимом Натан Дубовицкий), то есть человек, который имеет самое прямое отношение к болезни. Так создатель болезни и врач-диагност оказывается един в двух лицах. Если «Околоноля» действительно написан Сурковым, то в этом тексте мы видим уникальный пример слияния самовосхищения и самобичевания.

Все оттенки черного

Больше года не стихал спор, которому сейчас суждено разгореться с новой силой: Сурков иль не Сурков написал текст «Околоноля», который полюбился руководителю МХТОлегу Табакову и режиссеру Кириллу Серебренникову? Сам Сурков добавлял тумана, то ругая книгу, то заявляя, что ничего более интересного он за последнее время не читал. И на премьеру в МХТ он пришел, – а часто ли наш театр удостаивается такой чести? Так или иначе – имя Суркова прилепилось к тексту «Околоноля». Спектакль получился жестче книги. Здесь нет сентиментальности, которой в книге – с избытком. Нет и следа нежного отношения к герою по имени Егор (его играет Анатолий Белый). Кирилл Серебренников говорит, что в его постановке собраны «все оттенки черного». Что правда, то правда: черный – основной цвет спектакля. Его ведут два клоуна – черные колпаки, черные остроносые ботинки. Среди героев нет ни одного, кто бы не представлял какой-то «оттенок черного». Оппозиция здесь тесно сплетена с власть имущими. Журналисты меняют мнение под давлением денег. Но главное (хочется сказать это лихо, как бы объявляя начало танца) – «Воруют все!» Главный герой занимается куплей-продажей: идей, людей, а главное, текстов. Он работает на губернатора, который хочет прослыть поэтом. Егор скупает стихи у нищих и одаренных стихотворцев и издает их под губернаторским именем. Финансово-карьерное восхождение Егор начал с убийства. Но мы его застаем уже в процессе делания более изощренных подлостей. Назвать его негодяем можно, но, в общем-то, поздно, поскольку он уже по ту сторону добра и зла. В мире, где различия между этими понятиями – простая условность. Что чем назвать – зависит от каприза.

Без преступности начнется хаос

В конце прошлого сезона в театре DOC был показан спектакль о смерти Магницкого – он звучал и звучит сейчас как обвинение власть имущих. В начале этого сезона в театре «Практика» был представлен спектакль о депутате – продажном, глупом, скотоподобном. Театр брал на мушку властителей. Случай с премьерой в МХТ (это, кстати, копродукция с театром Табакова) гораздо сложней и в определенном смысле современней. Спектакль «Околоноля» выявил парадоксы нашего времени. Мы находимся в чудесной ситуации: борьба с властью может игриво поддерживаться самой властью, которая способна издавать, а возможно, и писать полные яда по отношению к «системе» романы. Хотя, собственно о большой политике в «Околоноля» сказано совсем немного – никаких тайн не открыто. Зато какие образы, какие тексты! Вот, например, звучит со сцены монолог женщины-капитана ФСБ, любовницы главного героя (ее тело обтянуто черной лакированной кожей – мечта садиста или мазохиста, или всех сразу): «Мы знаем так много позорных секретов, что если они все будут активированы, весь правящий сброд этой и не только этой страны лопнет, сдуется, испуская грязь и гниль. Как ни печально звучит, коррупция и оргпреступность такие же несущие конструкции социального порядка, как школа, полиция и мораль. Убери их – начнется хаос». Если текст этот сотворен в Кремле (или в ином обиталище власти) – разве не чудо, что он не погиб где-то там, в высочайших коридорах, а бережно донесен до нас? Сначала в виде книги, а вот теперь звучит уже со сцены. Думайте, мол, сами, решайте сами. А если это текст не кремлевдохновенный, то внимания заслуживает та театральная фантазия, поводом для которой он стал. В нерв сегодняшнего дня эта постановка попадает независимо от просурковских или антисурковских смыслов. Какой он, этот нерв, по версии МХТ? Чехарда идей и людей. Сосуществование в одном человеке прямо противоположных взглядов. Бесконечная смена масок – при том, что устали все: и те, кто маски меняет, и те, кто за этим наблюдает. Сцена заполнена полулюдьми-полумонстрами – они мечутся, произносят монологи, яростно ненавидят друг друга, яростно совокупляются. Расправив черные крылья, заявляют, что «власть – это дракон в тумане». Один актер может играть несколько ролей – ведь в «околонольном» мире лицо человека ничего не значит. Сегодня одно, завтра другое. А раз так, то почему бы разным людям иногда не поносить одинаковые лица? И потому мужчина может играть маленькую девочку, показывая, что и ребенок – хоть и маленькая, но часть этого темного мира. Есть в спектакле намеки на «Гамлета». Но это сделано, чтобы иронически подчеркнуть, как далек от Гамлета наш Егор. Поскольку вопрос «быть или не быть» решает он исключительно по отношению к другим людям. Но что-то гамлетическое в этом тексте и спектакле, безусловно, есть. «Околоноля» – высказывание человека растерянного. Это не широта взгляда и натуры, не дьявольская противоречивость, не поклонение постмодернизму, а именно растерянность. Куда идем? Какие у нас цели? Какое поднять знамя? Автор текста, кажется, сам не прочь кому-то эти вопросы задать. Кирилл же Серебренников не только имеет право, но и должен показывать обществу его нынешнее плачевное состояние, не указывая выхода, не предлагая решений. А вот имеет ли право один из создателей российской реальности с постмодернистской игривостью стирать различия между добром и злом? Конечно, если автор книги не Владислав Юрьевич Сурков, это несколько снижает остроту театрального события. Но, даже невзирая на это, хочется верить, что «Околоноля» написал все-таки не он.