© ИТАР-ТАСС

Совет Федерации подготовил наконец к внесению законопроект «О волонтерстве», намерение принять который парламентарии изъявляли еще летом, после трагедии в Крымске. Сами сенаторы утверждают, что закон необходим им для того, чтобы позволить волонтерам получать материальную поддержку, и подчеркивают, что в законе «нет ни одной запретительной меры». Однако же, судя по тексту, это не совсем так.

Для начала – закон определяет само волонтерство так, что под него при желании попадает практически все.

Волонтерство – совокупность общественных отношений, связанных с осуществлением физическими лицами добровольно в свободное от работы (учебы) время деятельности в интересах получателей помощи волонтера. Волонтерская деятельность – добровольная социально направленная общественно полезная деятельность, осуществляемая путем выполнения работ, оказания услуг в формах и видах, предусмотренных настоящим Федеральным законом, без получения денежного или материального вознаграждения (кроме случаев возможного возмещения затрат волонтера).

Затем перечисляются виды волонтерской деятельности, но приводить этот перечень не имеет смысла, поскольку в последнем, десятом пункте есть самый важный нюанс: «иная добровольческая (волонтерская) деятельность», который как хотите, так и понимайте.

Далее закон предусматривает некий государственный уполномоченный орган, который призван организовывать волонтерскую деятельность:

Уполномоченный орган – федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий поддержку и стимулирование добровольческой (волонтерской) деятельности в Российской Федерации и иные полномочия в области добровольческой (волонтерской) деятельности, установленные статьей 7 настоящего Федерального закона. Уполномоченный орган определяется правительством Российской Федерации.

Опасения волонтеров и журналистов по поводу того, что этот орган подомнет под себя независимое волонтерство, напрасны, во всяком случае, в тексте закона таких полномочий у него нет. При желании волонтер может с государством вообще не взаимодействовать. Уполномоченный орган должен вести учет волонтеров и заводить для них «личные книжки», но если волонтер пожелает, он может вести деятельность и без регистрации. При желании волонтер может заключить договор, по которому ему выдадут спецодежду или возместят расходы, но такой договор можно было заключать и безо всякого федерального закона.

Одним словом, от «уполномоченного органа» обычным волонтерам будет ни холодно ни жарко, зато в законе есть другой интересный момент, который уже может серьезно на них сказаться. В разделе «обязанностей» волонтера сказано, что он должен «соблюдать конфиденциальность информации, к которой доброволец (волонтер) имеет доступ в процессе добровольческой (волонтерской) деятельности». Получается, что если в ходе своего волонтерства доброволец обнаружит, например, какие-то имена жертв, не учтенных в официальном списке, или, скажем, узнает какие-то другие обстоятельства, которые власти скрывают, то придание огласке этих сведений можно трактовать как «несоблюдение конфиденциальности информации» – ведь это понятие никак не расшифровано.

Возможно, законодатели и не хотели затыкать волонтерам рот, а имели в виду лишь какие-то конфиденциальные сведения о, скажем, паспортных данных или личных счетах потерпевших, но после принятия закона в такой формулировке у местных властей будет велико искушение трактовать его именно как запрет на разглашение любых полученных сведений. Впрочем, пока непонятно, какие санкции могут последовать за нарушение этой нормы закона (за разглашение паспортных данных действует закон о персональных данных).

Еще одним интересным моментом в законе является то, что «добровольческая (волонтерская) деятельность не может быть направлена на поддержку определенных политических партий, других общественных объединений и ассоциаций, а также на продвижение товаров, работ, услуг».

То, что теперь на гуманитарную помощь больше нельзя будет наклеивать стикеры «Единой России», как это делалось в Крымске, – это, безусловно, шаг вперед. Но вот что такое «продвижение общественных объединений»? Может ли общественное объединение, чьей главной целью является волонтерская помощь (скажем, Международный Красный Крест), оказывать помощь от своего лица? Или теперь его членам придется скрывать принадлежность к своей организации?

Любопытно, что этот закон также предусматривает возможность упрощенного порядка получения виз для иностранных волонтеров, причем отдельно оговаривается, что «такого рода деятельность на территории Российской Федерации не регулируется трудовым законодательством Российской Федерации, не подлежит квотированию и не требует получения разрешения на работу». А если учесть, что к волонтерской работе причисляется в том числе «благоустройстве территорий», теперь ничто не мешает при желании какой-нибудь компании выписывать из, скажем, Таджикистана или любой другой страны неограниченное число «волонтеров», а затем выдавать им спецодежду и «компенсировать их расходы» на проживание и проезд в том объеме, который посчитают нужным. Как на практике отличить таких волонтеров от гастарбайтеров или просто наемных рабочих, по этому закону совершенно непонятно, придется либо уточнять определения волонтерской деятельности, либо определять механизм того, как должна выглядеть «компенсация».

Главным же вопросом остается, пожалуй, – зачем этот закон вообще нужен. Государству и раньше никто не мешал координировать волонтеров, вот только волонтеры обычно успевали самоорганизовываться до того, как просыпались государственные органы. И если на эту ситуацию как-то и можно было повлиять, то точно не с помощью введения государственных реестров и «личных книжек».