Распорядитель президентских грантов: «Какую херню мы поддерживаем!»

Многие сознательные граждане сетуют на слабость в России гражданского общества. На что чиновники с полным правом могут ответить «сами виноваты». Ведь правительство-то делает все для поддержки столпов гражданского общества – некоммерческих организаций. Каждый год президент России выделяет 1 млрд рублей на поддержку НКО в виде грантов. Проблема, правда, в том, что деньги распределяются по достаточно непрозрачной процедуре, которая не позволяет обществу и экспертам оценить результативность этих вложений. Об этом писала на прошлой неделе Transparency International после анализа итогов конкурса на президентский грант 2010 года (Slon подробно писал об исследовании здесь). 

Доклад центра особенно актуален ввиду того, что с этого года президент будет давать НКО уже не 1 млрд, а 3 млрд рублей. Администрация президента собирается сделать процесс полностью прозрачным, сменить состав грантооператоров и даже грозится составлять черные списки недобросовестных грантополучателей, которые не публикуют данных о своей деятельности, сообщили пятничные «Известия». 

Пока же все ключевые решения по тому, кто получит деньги, принимаются в закрытых кабинетах администрации президента, и вообще с распределением денег полный бардак и безобразие, намекает отчет TI. Но, может, это лишь злобные выдумки организации, которая вечно делает из России какую-то империю зла (и, кстати, финансируется иностранными гражданами, то есть, по нашим новым правилам, должна носить клеймо «иностранного агента»)? 

Увы, правоту TI признали те самые люди, которые распределяют президентские гранты.

До 2010 года за распределение отвечала Общественная палата. Затем для этих целей были выбраны пять специальных организаций – грантооператоров. Как они распределяют деньги и с какими проблемами сталкиваются? Достаточно откровенные ответы на этот вопрос из уст замдиректора Института общественного проектирования Александра Зябрева в Высшей школе экономики, прошедшем в конце января 2013 года (видеозапись). Гендиректором ИОП является Валерий Фадеев – главред журнала «Эксперт». В 2010 году институт распределил грантов на сумму 75,2 млн рублей, в последующие два года он получал по 60 млн рублей. По закону грантооператор удерживает за свою работу 6% от выделяемой суммы (в данном случае – 3,6–4,5 млн рублей). Slon выбрал несколько красноречивых цитат из выступления Зябрева.

«Когда случился кризис… круг компетенции грантополучателей расширили на оказание прямой материальной помощи целому ряду регионов. Упор был сделан на моно-города. Не готов сказать, как это делали остальные грантополучатели, но нам пришлось совершенно непрофильным образом по шести регионам провести фактически дополнительный конкурс, подобрать организации, которые смогли бы эти деньги распределить».

«Единственная информация, которую мы храним и которую мы расскажем разве только управделами президента под дулом пистолета, – это фамилии и имена наших экспертов».

«Мы превратились в такое головное "НИИ социологии" для наших грантополучателей… Исследования [на которые мы распределяем гранты] делятся на четыре этапа. Первый – это выбор инструментария. Второй – полевой этап. Третий – написание аналитического отчета. Ну а дальше обычно за счет софинансирования проведение общественных мероприятий с презентацией того, что люди наисследовали. Нам пришлось даже судиться с некоторыми грантополучателями. Мы уличили их в фальсификации полевого этапа. Они нам сказали, что это мы козлы. Пришлось в суде доказывать, что это они козлы. Второй этап мы оплачиваем в две части: авансируем и по итогам. И наконец, итоговая аналитика. У нас совершенно дикая переписка по этому поводу. Грантополучатели пеняют нам: "А чего это вы лезете в наши дела? Раз нам конкурсная комиссия и президент деньги дали, то, что бы мы вам ни принесли… [все сгодится]"».

«Мы не особо обращаем внимание на то, что собой представляют наши грантополучатели в своей повседневной деятельности как институты гражданского общества, ограничиваясь формальным набором требований, которые содержатся в договоре с управделами».

«Основная часть наших грантополучателей – это действительно исследователи, которые пытаются проводить какие-то исследования. Мы исходим из романтического предположения, что они на этом ничего не зарабатывают. Что они ради науки, ради идеи все это делают. Но понятно, что это не так. Мы столкнулись с тем, что у многих исследователей нет некоммерческих организаций. Что тогда происходит? Они по дружеским связям или как-то еще берут в аренду лицензию, которая соответствует юридическому статусу, и подают заявку. Еще раз говорю, что мы в первую очередь анализируем качество заявок, насколько они подходят под критерии научного исследования. На все остальное сил у нас нет. У нас на эту деятельность вот этих 6 процентов (вознаграждение грантооператора от общей суммы распределенных грантов. – Slon) не хватает».

«[Валерий] Фадеев каждый год устраивает: "Какую херню, Саша, мы поддерживаем!" Фадеев, между прочим, года два назад (у нас был грантовый фонд 100 миллионов) пошел к [тогда бывшему замглавы администрации президента Владиславу] Суркову и сказал: "Большинство заявок, которые нам несут, – говно. Слава, поэтому давай-ка сократим грантовый фонд до 60 миллионов". Честное слово! Нам сократили до 60 миллионов».

«Моя личная точка зрения – операторов должна выбирать Общественная палата. В этом и есть смысл ее деятельности. Раз в год мы проводим заседание. Всеобщим открытым или тайным голосованием – пожалуйста, выбирайте! Если Общественная палата даже в этой части ни на что не влияет, я ее, честно говоря, закрыл бы на хер».

«По-настоящему занимательных, интересных, выдающихся исследований в различных отраслях общественной мысли в России – раз-два и обчелся. А те, которые кто-то считает выдающимися… Точно найдутся оппоненты, которые скажут, что это полное говно и отстой, и все это давно было исследовано в других странах. Это вещь субъективная. Лично я полагаю, что, в том числе благодаря нашим усилиям, газон растет. Есть положительная тенденция, динамика. Это моя личная оценка и моих коллег. Может, просто не хочется себе признаться, что пять лет жизни в этой части… [потрачены зря]. Когда мы впервые проводили конкурс, мы пытались собрать представителей социологической общественности, для того чтобы объяснить и посоветоваться. Один из тех людей, кто пришел, был Чернышев Сергей Борисович. Он сказал: "Я читал на эту тему книги, как это все в других странах происходит. Ну, в лучшем случае лет через 30 вы поймете, зачем вы этим занимаетесь. А еще лет через 30 ваши грантополучатели поймут, зачем они этим занимаются"».