Илья Мерензон.
Фото: Сергей Карпов
Илья Мерензон, уроженец Челябинска, партнер PR-агентства в Нью-Йорке и издатель журнала Russia! в Москве, последние полгода только и твердит что о шахматах: шахматных чемпионах, шахматных турнирах, шахматной политике. Компания «Агон», купленная им за один фунт стерлингов у партнера – американского предпринимателя Эндрю Полсона, ранее получила от Международной шахматной федерации (FIDE) исключительные многолетние права на проведение крупнейших игр, включая чемпионат мира. В шахматах, уверяет Илья, происходит настоящая революция: их аудитория растет и молодеет по всему миру. Мерензон планирует снять спонсорские сливки с этой интеллектуальной игры. Проще говоря, начать зарабатывать.
– Позвольте сразу выяснить: чья была идея приобрести у FIDE эксклюзивные права на проведение чемпионатов мира… на десять лет, если не ошибаюсь?
– Да, но на следующие десять лет происходит пролонгация, и «Агон» имеет здесь право первой ночи. Так что фактически можно говорить о двадцатилетнем контракте.
– Еще лучше. Так кто это придумал?
– Саму идею предложил я, но до какого-то момента ее реализацией занимался мой партнер Эндрю Полсон. Я же познакомил его с главой FIDE Кирсаном Илюмжиновым. Так что я был вовлечен в это с самого начала, но не на day-to-day operations. Идея вообще лежала на поверхности, глобального креативного мышления для этого не требовалось.
– А чего хотел Полсон от такого проекта?
– У него не было никакого интереса, кроме коммерческого. Он считал, что это прекрасная идея, ему нравилось, что его компания контролирует спорт – целый его вид. Для него появлялась возможность для коммуникаций с гигантской аудиторией.
– Насколько гигантской, уточните, пожалуйста?
– Первое, что мы сделали, – это как раз попытались посчитать, сколько людей входит в аудиторию. Заказали большое исследование британской компании Yougov. Они выяснили, сколько людей играют и вообще интересуются шахматами в России, США, Индии, Германии и Англии, а потом использовали данные в качестве proxy для других шахматных стран, – таких на сегодня 204. На данный момент аудитория шахмат – 600 млн человек. Это те, кто играет и по крайней мере знает, как зовут действующего чемпиона мира (подсказка: это Магнус Карлсен из Норвегии. – Slon). Хотя, конечно, это не однородная масса. Стоит различать тех, кто играет каждый день, каждую неделю, месяц или год.
– Что происходит с мировой аудиторией шахмат в динамике? Она растет?
– Растет, и это революция, которую мы осознали буквально пару лет назад. Для нас это стало озарением, просто вау! А все потому, что мы поговорили с Google, у которых есть данные о том, сколько шахматных приложений установлено на смартфонах.
– И сколько?
– Миллиард! Серьезно. Apple, например, шахматы устанавливает – по крайней мере, делала это два года назад – на свои устройства автоматически. В Мексике, Китае, а сейчас еще и в Индии шахматы начинают изучать в школе. Аудитория сейчас совсем юная – ее представителю в среднем 18 лет, раньше было сорок.
– При этом шахматы все еще не являются олимпийским видом спорта. Когда, по-вашему, это произойдет?
– Надеюсь, к 2020 году. Для шахмат нужна целевая аудитория. Сегодня шахматы интересно смотреть по телевизору ограниченному количеству людей, а должно быть больше. Мы сейчас усиленно работаем над решением этой задачи с телекомпаниями. Совокупная аудитория прошлогоднего матча в Сочи – первого глобального мероприятия, которое мы проводили, – насчитывала миллиард человек. Все 20 дней, которые длился чемпионат мира, в Германии на первых полосах всех до единой ежедневных газет была статья о шахматах. А еще на первой полосе New York Times, Financial Times и Wall Street Journal. Само собой – CNN и BBC. Новости о шахматах от Reuters читали в 192 странах. Когда я был в Норвегии и говорил с местным теликом, мне рассказали, что долгое время самые высокие рейтинги были у программ про Брейвика – норвежского террориста, расстрелявшего людей на острове. Но шахматы оставили новости позади, интерес был раза в три больше. Сочинский чемпионат был там самой рейтинговой программой [из-за участия Магнуса Карлсена], а на следующий день в Норвегии раскупили все шахматы.
– Странно, что история с таким коммерческим потенциалом до сих пор никого не интересовала.
– Ну, в мире эта аудитория долгое время оставалась пассивной и раздробленной, поскольку не было объединяющей ее платформы. До Второй мировой войны шахматы были страшно популярны. В Баден-Бадене проходили знаменитые международные турниры, ко всему прочему выступавшие мощным средством продвижения курортов. После 1940-х годов шахматы оказались на острие политического противостояния времен холодной войны. Кульминация тут – 1972 год, поединок Спасского и Фишера, одно из самых популярных спортивных событий века. Уровень спонсорства там был просто зашкаливающий, как и уровень массового внимания к теме. В 1980-е окончательно наступила эра телевизора – шахматы туда не попали, поскольку не обладали необходимой для экрана зрелищностью. Но зато несколько лет назад они попали в онлайн-эру. Это произошло недавно, и мы на ходу запрыгнули в этот вагон.
– Вот я и говорю, что меня удивляет, что до вас никто не пытался превратить это в бизнес.
