Владимир Мединский на предпремьерном показе балета "Нуреев" в Большом театре. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Словосочетание «когнитивный диссонанс» давно стало штампом при описании российской реальности, но, как выясняется теперь, до сих пор настоящего когнитивного диссонанса мы не видели; тут, наверное, уместен еще один штамп – когда начиналось дело «Седьмой студии», слишком многие сравнивали Кирилла Серебренникова с Всеволодом Мейерхольдом, и вот как бы это выглядело: Мейерхольд уже арестован, а в театре, допустим в Малом, при полном аншлаге идет «Горе уму», и правительственная ложа переполнена, и никого не смущает даже росчерк с именем режиссера на заднике сцены, и нарком товарищ Берия аплодирует и хохочет; мы знаем, что нарком любит ночные допросы, к тому же от театра до Лубянки совсем близко, так что можно догадаться, куда и зачем отправится товарищ Берия после занавеса.
Впрочем, тут уже очевидная натяжка, потому что даже если Серебренников наш Мейерхольд, никого из тех, кто на наши деньги мог бы считаться товарищем Берией, в зале Большого на финальном прогоне и премьере «Нуреева» не было. Не было ни Александра Бортникова, ни Александра Бастрыкина, ни даже епископа Тихона (Шевкунова), а имена присутствовавших позволяют провести понятную грань между теми, кто любит аресты, и теми, кто любит спектакли, – эти множества у нас все-таки не пересекаются, и в этот раз они тоже не пересеклись, и шутки про «членов ЦК», как любая лобовая историческая параллель, кажутся сейчас вымученными – понятно, что Дмитрий Песков в светской жизни проходит по категории «мужья», понятно, что Сергей Чемезов сидел в зале на тех же правах, что и Роман Абрамович, – человек с деньгами, не чуждый прекрасному, – а про Константина Эрнста вообще все настолько ясно, что можно не сомневаться – если бы спектакль запретили в театре, он бы поставил его у себя на канале с Константином Хабенским в главной роли. Кто еще смущает – Сергей Капков, Алексей Кудрин, Ксения Собчак? Неожиданных людей в зале не было. Власть, которая сажает, и власть, которая хочет нравиться, в наших условиях (в отличие от советских или, скажем, немецких нацистских) это две разные сущности, не противоречащие и не мешающие друг другу. Искать в таких сюжетах приметы оттепели или новой перестройки – напрасный труд; система тем и сильна, что разные части ее организма функционируют независимо друг от друга. Челюсти скрежещут, сердце бьется, а мозг поглощает очередной томик историка Старикова и тоже всем доволен.
Но когнитивный диссонанс – он же откуда-то берется, он есть. Его источник находится не в Большом театре, а где-то внутри, в сознании, в головах. Ты знаешь, что режим бесчеловечен и жесток, ты сам наблюдал, как только что этот режим затащил под домашний арест режиссера Серебренникова. Да, тебе странно видеть топ-менеджеров этого режима в зале, где показывают уже постарестную постановку этого режиссера. Но прости, а сам-то ты что делаешь в этом зале?
