Вадим Радаев. Фото: eu.spb.ru
Егор Сенников продолжает цикл разговоров с российскими публичными интеллектуалами о России и духе времени. Сегодняшний собеседник – Вадим Радаев, первый проректор Высшей школы экономики, главный редактор журнала «Экономическая социология».
– Мне бы хотелось начать с вопроса о вашем последнем исследовании, которое посвящено миллениалам. Можно вас попросить в какой-то очень краткой форме рассказать о миллениалах и о том, к каким основным выводам вы пришли в своем исследовании?
– Прежде всего следует сказать, почему именно сейчас важно исследовать поколения, в первую очередь молодое поколение. На мой взгляд, мы, традиционно фокусируясь на политических и экономических проблемах, во многом пропустили важный социальный перелом, который произошел в 2000–2010-е годы. Произошел в отсутствие сколь бы то ни было радикальных политических и экономических реформ, характерных для 1990-х. И, полагаю, он был связан именно с поколенческим сдвигом, с приходом нового поколения, которое сейчас принято называть миллениалами.
Кто это такие? Это люди, которые родились в период с середины 1980-х до самого конца 1990-х. Это сейчас самое молодое взрослое поколение, которое, кстати, весьма велико и составляет уже более четверти российского населения. К нему принадлежат почти все нынешние студенты университетов и молодые люди постарше, где-то до тридцати с небольшим лет. Впрочем, здесь важны не те годы, в которые они родились, а те, на которые пришелся период их взросления. Эти годы называются формативными или формирующими. Так вот, важно, что поколение миллениалов входило во взрослую жизнь в 2000-е и 2010-е годы – период, когда серьезные пертурбации отсутствовали. Но вышло так, что это молодое поколение кажется совсем другим в сравнении со своими предшественниками. Оно не плохое и не хорошее, а просто другое.
И есть ощущение, что мы получили нечто, выходящее за рамки обычного конфликта поколений. Традиционный конфликт отцов и детей – это вообще явление нормальное; оно означает наличие какой-то сложной, пусть даже и противоречивой, но коммуникации между поколениями. А сейчас возникают риски того, что такой конфликт, напротив, отсутствует, просто в силу провала коммуникации: когда старшие обращаются к молодому поколению, а оно не отвечает – потому что не слышит и потому что его интересы ортогональны. Интуитивное ощущение такого нарастающего разрыва и побудило меня заняться исследованием межпоколенческих различий. На первом этапе я попытался просчитать эти различия на имеющейся у нас базе данных с 1994 года по наши дни. Сравнивая миллениалов с предшествующими поколениями, я искал существенные сдвиги и точки перелома по множеству разных социальных параметров.
