Владимир Путин провел в среду традиционное совещание с постоянными членами Совета безопасности, основной темой которого уже второй раз за две недели стало «нынешнее состояние российско-американских отношений и основные раздражители в них». Как говорится в сообщении на сайте Кремля, тема поднималась в свете предстоящей 23 августа в Женеве встречи секретаря Совбеза России Николая Патрушева с советником президента США по национальной безопасности Джоном Болтоном.
Поток санкций
Под «раздражителями» подразумеваются американские санкции против России, которые за месяц после «успешного полноценного саммита» Путина и Трампа в Хельсинки лишь расширились количественно и качественно. 22 августа вступили в силу санкции первого этапа на основе Акта об уничтожении химического и биологического оружия 1991 года (PL-102–182), введенные в связи с признанием Соединенными Штатами ответственности России за применение химического оружия на территории Великобритании («дело Скрипалей»). О них было объявлено две недели назад – и на первом «санкционном заседании» Совбеза РФ 10 августа эти «недружественные шаги» были объявлены «нелегитимными с точки зрения международного права». 21 августа США ввели новые ограничения в соответствии с Законом CAATSA в отношении ряда российских физических и юридических лиц, обвиняемых в сотрудничестве с российскими спецслужбами в области шпионажа за подводными оптоволоконными кабелями, а также в нарушении санкционного режима СБ ООН в отношении КНДР.
В Сенате США продолжается обсуждение законопроектов S.2313 «Защита выборов через установление красных линий» сенаторов Криса Ван Холлена и Марка Рубио (его драконовский вариант с заморозкой активов российских госбанков, а также «Роснефти», «Газпрома» и «Лукойла», планируется несколько скорректировать, чтобы ограничить негативные последствия для иностранных инвесторов) и S.3336 «Защита американской безопасности от агрессии Кремля» сенаторов Линдси Грэма и Роберта Менендеса. Принятие последнего в том или ином виде считается уже базовым сценарием, что делает вполне реальным отключение одного или нескольких российских госбанков от расчетов в долларах США (Промсвязьбанк и ВЭБ под наибольшей угрозой), запрет на покупку новых выпусков госдолга РФ и еще более жесткие, чем в рамках режима CAATSA, ограничения на инвестиционные и технологические проекты с российскими нефтегазовыми компаниями.