Фото: Pixabay.com
В гуманитарном лектории бизнес-школы СКОЛКОВО начался цикл лекций «Правила новой публичности», посвященный тому, как меняются границы личного и публичного в современном мире. Republic публикует лекцию культуролога Юрия Сапрыкина, посвященную «новой чувствительности»: откуда взялись бесконечные разговоры о травме, обесценивании и токсичности, в чем их польза и вред и куда они нас ведут.
«Новая чувствительность»: что это такое?
Есть целый набор популярных в последнее время терминов, вы их наверняка слышали, а может быть, и сами ими пользуетесь. «Токсичные отношения» или просто «токсичность», «границы», «триггеры», «обесценивание», «травма»… Обсуждаем ли мы фильм про Майкла Джексона или книгу «Маленькая жизнь», читаем ли мы очередную фейсбучную дискуссию или посты оскорбленных блогеров, которые обижаются на то, что некий бренд не прислал им бесплатную порцию своих товаров — эти термины тут как тут. Большинство этих терминов пришло к нам из языка психотерапии и теперь мы прикладываем их к самым разным жизненным ситуациям. В связи с этим часто говорится о психотерапевтическом повороте к пониманию чувств. Даже если мы сами не употребляем эти слова и не осмысляем таким образом свой внутренний опыт, все равно мы взаимодействуем с людьми вокруг, которые думают о себе и своих переживаниях именно так. И с этим надо считаться.
Это и есть та самая «новая чувствительность». Новый язык чувств. Конечно, это условное понятие — язык чувств всегда новый. Нельзя сказать, что вот, всю человеческую историю существовал один способ описания наших переживаний, а теперь психотерапевты придумали другой.
Я бы хотел вспомнить цитату из книжки Норы Галь, знаменитого переводчика и редактора, автора канонического перевода «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери. В 1973 году она написала книгу «Слово живое и мертвое», совершенно незаменимое пособие для всех редакторов и людей, работающих со словом. Где, в частности, пеняла одной переводчице французского романа за фразу «Она находилась в депрессии». «Зачем употреблять это слово, если можно просто сказать "она затосковала"?» — пишет Нора Галь. «Зачем тащить в русский язык чуждые ему выражения?»
