Почтенная традиция благоустройства: дорожные работы на Аничковом мосту. Санкт-Петербург, 1896 год
Фото: Wikimedia Commons
Говорят, что это любимый анекдот сотрудников Всемирного банка. Африканский министр приезжает в гости к азиатскому и удивляется его роскошному дому: как вы смогли его построить на свою зарплату? Хозяин подводит гостя к окну: «Вы видите мост?» «Да», – отвечает африканец. Азиат тычет пальцем себя в грудь и говорит: «10%».
Через год он сам едет в Африку. Дом африканского министра оказался еще богаче, чем его собственный. «Как вам это удалось?» Хозяин подводит гостя к окну: «Видите мост?» Но за окном только пустыня. «Правильно, – тычет себя в грудь хозяин, – 100%».
Этот анекдот я вспомнил, читая новую книгу историка Льва Лурье «Соседский капитализм» (Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020). Как выяснилось, наваривать деньги на мостах – старая петербургская традиция, восходящая к началу ХХ века. Когда строили мост Петра Великого (ныне Большеохтинский), одна из соперничающих за подряд фирм победила, поскольку дала взятку гласному городской думы, и тот организовал решение вопроса. А когда строился Троицкий мост, фирма-строитель получила от города (опять же за взятку) огромное дополнительное финансирование.
К счастью, страна у нас азиатская, а не африканская, поэтому мосты все же оказались построены, и они украшают сегодня Петербург, считающийся, несмотря на коррупцию, городом европейским. Более того, в нынешней России очень любят по-прежнему строить мосты, причем всё более длинные и дорогостоящие.
И про ярославца-красавца, и про мост за взятку гласному думы Лурье уже говорил в выпуске Арзамаса
Исследование истории экономки представляет особый интерес для понимания развития отдельных стран, увидеть общее и особенное. В этом смысле колоссальный интерес представляет трехтомник Фернана Броделя. Приведу две цитаты из третьего тома.
1."Государство в России стояло как утес среди моря. Все замыкалось на его всемогуществе, на его усиленной полиции, на его самовластии как по отношению к городам (воздух которых не делал [человека] свободным в отличие от Запада), так и по отношению к консервативной православной церкви, или к массе крестьян, или к самим боярам, приведенным к покорности.
Сверх всего, государство присвоило себе контроль над важнейшими видами обмена … На экспорт зерна требовалось разрешение царя, которому такой экспорт зачастую будет служить доводом для облегчения территориальных завоеваний.
Правда, что касается дел государственных, то каждый наживался за их счет в свое удовольствие. Контрабанда была нескончаемой (Время мира. М. Прогресс. 1992. стр.457.)
2. Даже в условиях крепостной неволи крестьяне еще в XVIII веке занимались бизнесом, о чем говорит высказывание государственного деятеля графа Миниха (1683-1767), отметившего, что в течение столетия крестьяне вопреки любым запретам постоянно занимались торговлей, вложили в нее весьма значительные суммы, так что рост и нынешнее процветание крупной торговли обязаны своим существованием умению, труду и капиталовложениям этих крестьян» [Там же, с. 463]. При этом они часто не могли выкупиться на волю, поскольку помещику было приятно иметь крепостного, который был в несколько раз богаче его. Лишь после долгих унижений, выплатив большие деньги, эти крепостные могли обрести свободу.
Глядя на современную Россию, видишь, как много общего с тем. что было много лет назад. А еще сидят под арестом с марта 2018 года братья Магомедовы, крупные предприниматели, и никак им на свободу не выкупиться. Поскольку "чем привлекательнее бизнес, тем больше у его руководителей шансов получить звание создателя преступного сообщества" (Коммерсантъ 26 мая 2020).
Яков, Вам пора писать на Репаблик статьи, серьезно
Спасибо за оценку. Пока не приглашают.
Тех новгородцев, что с Ганзой торговали при Иване 3-4 кого убили, а кого насильно в Москву переселили, посадив в новгород москвичей. А Ярославль и Кострома до сих пор по целому набору ценностных установок сильно отличаются от остальной центральной России.
Спасибо за обзор