«Женщины работают намного больше. Изо дня в день. И работа действительно их убивает»

2019 году книга британской журналистки Кэролайн Криадо Перес «Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин» признана деловой книгой года по версии Financial Times и McKinsey. В русском переводе она выходит в издательстве «Альпина Паблишер» и поступит в продажу в этом месяце. Перес проделала огромную работу по сбору гендерных данных в самых разных областях — от политики и медицинских исследований до технологий, трудовых отношений, планирования городского пространства и медиа. На сегодня это лучшее исследование для того, чтобы с фактами и цифрами в руках убедить скептиков в актуальности феминизма и несправедливости патриархального устройства общества.

До того, как выпустить в свет «Невидимых женщин», Перес прославилась своей успешной борьбой за то, чтобы Банк Англии оставил на 10-фунтовой купюре портрет писательницы Джейн Остин — единственной исторической личности женского пола на британских деньгах (не считая королевы, конечно). «Когда в 2013 г. я боролась за то, чтобы на реверсе банкноты Банка Англии осталось изображение выдающейся женщины, некоторые мужчины так взъерепенились, что принялись угрожать мне, обещая изнасиловать, изувечить и убить, — пишет она во введении к своей книге.- Разумеется, не все мужчины, не одобрявшие кампанию, заходили так далеко, но возмущение подобной несправедливостью прорывалось даже в самых взвешенных откликах, которые я получала. Помню, один мужчина уверял меня, что "женщины и так теперь повсюду". Ясное дело, что не "повсюду", раз мне пришлось так упорно отстаивать изображение одной-единственной женщины на банкнотах, но возражение моего оппонента было очень показательно. Для него и ему подобных даже самая робкая попытка инклюзии женщин — явное нарушение правил. Внутри мужского сообщества правила игры были одинаковыми для всех, и мужчинам кажется, что их засилье во всех областях — это объективное следствие их заслуг».

Как видно из работы Перес, эта проблема не только и столько этическая, сколько экономическая. Гендерное неравенство имеет конкретное денежное измерение. «Деньги» с любезного разрешения издателя публикуют фрагмент из части II «На рабочем месте», в котором рассказывается о реальной цене женского труда — как оплачиваемого, так и неоплачиваемого.

Этот день, 24 октября 1975 г., вошел в историю Исландии как «долгая пятница». Так прозвали его исландские мужчины. К вечеру супермаркеты распродали все запасы сосисок — еще бы, ведь это «лучшая готовая к употреблению еда всех времен и народов». Офисы наводнили дети, в немыслимых количествах поглощавшие сласти, которыми их задаривали, чтобы они вели себя прилично. Школы, ясли, рыбозаводы были либо закрыты, либо работали не на полную мощность. А что же женщины? А у женщин был Выходной День.

ООН объявила 1975 г. Международным годом женщин, и исландки твердо решили заставить мужчин с этим считаться. Был создан комитет, куда вошли представительницы пяти крупнейших женских организаций страны. Коротко посовещавшись, женщины постановили организовать забастовку. Было решено, что 24 октября ни одна женщина не будет работать. Совсем. Ни на работе, ни дома — никакой готовки, уборки, ухода за детьми. Пускай мужчины почувствуют, каково это — обходиться без незаметного ежедневного труда женщин, благодаря которому страна живет и процветает.

В забастовке приняло участие 90% женщин страны. На митинг на центральной площади Рейкьявика собралось 25 000 женщин (больше, чем на митинги, организованные в двух десятках других городов) — немыслимое количество для государства, все население которого тогда составляло 220 000 человек. Год спустя, в 1976 г., в Исландии был принят Закон о равноправии, запрещавший дискриминацию по половому признаку в школе и на рабочем месте. Пять лет спустя Вигдис Финнбогадоттир в предвыборной гонке обошла троих мужчин и стала первой в мире избранной демократическим путем женщиной — главой государства.

Сегодня доля женщин в парламенте Исландии выше, чем в любой другой стране мира, причем без всяких квот. В 2017 г. страна в восьмой раз стала мировым лидером в области гендерного равноправия, возглавив рейтинг Индекса гендерного разрыва по версии Всемирного экономического форума.

Индекс гендерного разрыва по методике Всемирного экономического форума рассчитывается на основе данных об участии в экономической и политической жизни, карьерных возможностях, образовании, медицинском обслуживании и т. д. Чем ближе он к единице, тем меньше гендерный разрыв. В 2020 г. Исландия тоже заняла первое место в рейтинге гендерного равноправия. Россия оказалась на 81-м месте среди 153 стран.

Журнал The Economist назвал Исландию страной с лучшими в мире условиями для работающих женщин. Исландки, разумеется, могут этим гордиться, однако словосочетание «работающие женщины», которое использует The Economist, вызывает недоумение. Ведь главный результат забастовки женщин Исландии в 1975 г. состоял в том, что она показала: словосочетание «работающая женщина» — тавтология. Все женщины — работающие, других просто не существует. Другое дело, что не за любую работу им платят. Во всем мире на долю женщин приходится 75% неоплачиваемой домашней работы. Ежедневно они тратят на нее от трех до шести часов, в то время как мужчины — в среднем от получаса до двух часов.

От этого дисбаланса женщины страдают с самого раннего детства: девочки в возрасте до пяти лет выполняют значительно больше домашних обязанностей, чем их братья, — и по мере их взросления он только растет. Даже датские мужчины, которые тратят на неоплачиваемую работу больше времени, чем в любой другой стране, до сих пор отстают по этому показателю от норвежек, которые тратят на нее меньше времени, чем женщины всех других стран.

Каждый раз, когда я поднимаю вопрос об этом дисбалансе, мне задают один и тот же вопрос: «Но ведь ситуация, кажется, меняется к лучшему? Мужчины ведь выполняют все больше домашней работы?» Да, конечно, отдельные мужчины действительно берут на себя все больше работы по дому. Но ситуация в целом, на уровне всего населения планеты, совершенно иная. Оказывается, доля мужчин в общем объеме неоплачиваемой работы — показатель весьма устойчивый. Исследование, проведенное в Австралии, показало, что даже в самых обеспеченных семьях, где основную работу по дому выполняет прислуга, оставшаяся часть этой работы все равно распределяется между мужчинами и женщинами в той же пропорции, то есть большая часть нагрузки ложится на плечи женщин.

Рост доли женщин на рынке труда не сопровождается увеличением вклада мужчин в выполнение домашних обязанностей — просто увеличивается суммарная продолжительность рабочего дня женщин. При этом, как показывают многочисленные исследования, проведенные за последние 20 лет, женщины выполняют большую часть неоплачиваемой работы независимо от своей доли в доходах домохозяйства. Даже если мужчины все-таки берут на себя больше семейных обязанностей, это не касается нудной повседневной работы по дому, на которую приходится основная часть нагрузки, — они выбирают самые приятные занятия, например, проводят время с детьми. В среднем женщины выполняют 61% работы по дому. При этом в Индии, например, пять из шести часов, ежедневно затрачиваемых женщинами на выполнение неоплачиваемой работы, приходятся на работу по дому, в то время как мужчины тратят на нее всего 13 минут.

Мужчины также избегают такой сложной, утомительной, требующей эмоционального участия работы, как уход за пожилыми людьми. В Великобритании доля женщин в общей численности граждан, безвозмездно ухаживающих за страдающими деменцией родственниками, достигает 70%. И они чаще мужчин моют, одевают и сопровождают их в туалет, проявляя при этом больше терпения и сдержанности, чем представители сильного пола. Женщины более чем вдвое чаще мужчин берут на себя и нелегкие обязанности, связанные с круглосуточным уходом за родственниками, страдающими слабоумием, причем их доля в общей численности ухаживающих за такими родственниками дольше пяти лет вдвое выше доли мужчин. При этом женщины, как правило, получают от общества меньше поддержки, чем мужчины, и поэтому страдают от ощущения социальной изоляции. Соответственно, они чаще мужчин оказываются на грани депрессии, которая, кстати, является одним из факторов развития деменции.

Мужчины, тем временем, предпочитают досуг: смотрят телевизор, занимаются спортом, играют в компьютерные игры. В США им удается отдыхать более чем на час дольше в день, чем женщинам, а британские мужчины, по данным Управления национальной статистики Великобритании, отдыхают в неделю на пять часов дольше, чем женщины. Исследование, проведенное в Австралии, показало, что то небольшое количество свободного времени, которым располагают женщины, — это «обычно краткие перерывы в работе, причем женщины все равно не сидят сложа руки».

В результате во всем мире, за очень небольшим исключением, женский рабочий день длиннее мужского. Соответствующие данные в разбивке по половому признаку есть не во всех странах, но там, где они есть, тенденция очевидна. В Южной Корее женщины работают на 34 минуты, в Португалии — на 90 минут, в Китае — на 44 минуты, в ЮАР — на 48 минут в день дольше мужчин. Масштабы гендерного разрыва варьируются: по оценке Всемирного банка, в Уганде женщины в среднем работают аж по 15 часов, а мужчины — всего по девять часов в день. Но разрыв как таковой наблюдается практически везде.

Исследование, проведенное в США в 2010 г. и посвященное соответствующему гендерному разрыву в научной среде, показало, что женщины выполняли 54% такой работы, как готовка, уборка и стирка, в результате чего их оплачиваемая почти 60-часовая рабочая неделя удлинялась более чем на девять часов. Доля мужчин в общем объеме домашней работы составляла 28% и, соответственно, «довесок» к их рабочей неделе был вдвое меньше, чем у женщин. При этом женщины выполняли 54% родительских обязанностей, в то время как мужчины — 36%. В Индии женщины тратят на домашнюю работу 66% суммарного рабочего времени, мужчины — только 12%. В Италии эти показатели составляют соответственно 61% и 23%, во Франции- 57% и 38%.

Дополнительная нагрузка негативно сказывается на состоянии здоровья женщин. Давно известно, что женщины (особенно моложе 55 лет) хуже переносят операции на сердце. Но только в 2016 г., когда в Канаде было проведено соответствующее исследование, стало понятно, что виной тому, в частности, бремя домашних забот, лежащее на плечах женщин, перенесших хирургическое вмешательство. «Мы увидели, что женщины после операции обычно сразу же возвращаются к работе по дому, в то время как за мужчинами в этот период обычно кто-то ухаживает», — поясняет ведущий исследователь Колин Норрис.

Это наблюдение в какой-то степени позволяет объяснить, почему, по данным другого исследования, проведенного в Финляндии, одинокие женщины лучше восстанавливаются после операций на сердце, чем замужние, — особенно учитывая результаты исследования, выполненного Мичиганским университетом, согласно которым на заботы о муже у женщин уходит семь часов в неделю. В Австралии было установлено, что одинокие мужчины и женщины тратят на работу по дому примерно одинаковое количество времени, но при проживании с партнером «количество времени, затрачиваемого на домашнюю работу женщинами, увеличивается, а мужчинами — наоборот, сокращается, причем эта тенденция наблюдается независимо от того, работают ли партнеры вне дома».

•••

При обсуждении вопросов женской занятости не только The Economist забывает о дополнительной нагрузке в виде неоплачиваемой домашней работы. Когда такие деловые издания, как журнал Inc, ссылаясь на «научные данные», сообщают читателям, что «вредно работать более 40 часов в неделю», а газета The Guardian предупреждает, что «работа может убить», если работать больше 39 часов в неделю, они, конечно же, не имеют в виду женщин, потому что для женщин не существует слова «если». Женщины работают намного больше. Изо дня в день. И работа действительно их убивает.

Все начинается со стресса. В 2017 г. Управление по вопросам здравоохранения, техники безопасности и охраны труда Великобритании опубликовало доклад о стрессе на работе, в котором указывалось, что женщины всех возрастных категорий чаще мужчин страдают от стресса, тревоги и депрессии, связанных с трудовой деятельностью. В целом они подвергаются этим состояниям на 53% чаще мужчин, но разница особенно заметна в возрастном интервале от 35 до 44 лет: на 100 000 занятых приходится 1270 мужчин и почти вдвое больше (2250) женщин, страдающих от стресса.

Управление по вопросам здравоохранения, техники безопасности и охраны труда Великобритании (HSE) считает, что этот дисбаланс обусловлен спецификой отраслей, в которых заняты женщины (стрессу чаще всего подвержены государственные служащие, а также работники сфер образования, здравоохранения и социального обеспечения), и «различиями в отношении к работе и соответствующими установками мужчин и женщин». Вполне возможно, что это действительно одна из причин, но, как бы то ни было, гендерный разрыв, по данным HSE, весьма значителен.

Международная организация труда (МОТ) еще в 1930 г. постановила, что никто не должен работать больше 48 часов в неделю, имея в виду только оплачиваемую работу. Считается, что более продолжительная рабочая неделя чревата ростом затрат на здравоохранение. Но в настоящее время все больше исследователей склоняется к тому, что на самом деле ситуация несколько сложнее.

Анализ статистики по британским госслужащим за период с 1997 г. по 2004 г., проведенный в 2011 г., показал, что у женщин, работавших 55 часов в неделю, существенно повышалась вероятность развития депрессии и тревожности, хотя у мужчин такую зависимость статистика в целом не подтверждала33. Даже работа от 41 до 55 часов в неделю, судя по всему, разрушительно сказывается на психике женщин. Это согласуется и с выводами канадского исследования 1999 г.34, и с результатами анализа данных за шесть лет, представленными в австралийском исследовании 2017 г.35 Household Income Labour Dynamics of Australia Survey («Анализ динамики трудовых доходов домохозяйств в Австралии»). Эти материалы подтверждают, что даже менее значительные по сравнению с мужчинами перегрузки разрушительно сказываются на психике женщин. И не только на психике.

Исследования, проведенные в Швеции, показали, что даже незначительные перегрузки повышают число случаев госпитализации и уровень смертности женщин, в то время как на здоровье мужчин они сказываются благотворно. Материал, опубликованный в 2016 г. в США и посвященный влиянию продолжительной работы на состояние здоровья населения по наблюдениям за 32 года, подтверждает этот гендерный дисбаланс. Незначительные перегрузки (работа от 41 до 50 часов в неделю) «способствуют снижению риска развития сердечно-сосудистых и легочных заболеваний, а также депрессии у мужчин». У женщин, напротив, они вызывают устойчивый и «угрожающий» рост случаев смертельно опасных заболеваний, включая сердечно-сосудистые и онкологические. Риск развития таких заболеваний у женщин начинал повышаться, если они работали более 40 часов в неделю. У женщин, более 30 лет работавших в среднем по 60 часов в неделю, риск развития какого-либо из этих заболеваний утраивался.

Что это значит? Может быть, все дело в том, что женщины — действительно слабый пол? Не совсем так.

На самом деле, как показало исследование, проведенное в Австралии, хотя в целом мужчины способны работать без ущерба для психики гораздо дольше, чем женщины, существует категория занятых, в которой гендерный разрыв не столь заметен. Это так называемые свободные работники, то есть работники, не обремененные или почти не обремененные семейными и прочими обязанностями, не связанными непосредственно с работой. Продолжительность рабочей недели свободных работников (и мужчин, и женщин) намного ближе к 48 часам, предусмотренным МОТ. Проблема в том, что женщины по определению обременены грузом домашних забот. Просто этого груза никто не замечает.

В 2017 г. на церемонии вручения премии «Золотой глобус» Райан Гослинг поблагодарил свою партнершу Еву Мендес за неоплачиваемую работу, признав, что без нее он не стоял бы сейчас на сцене, принимая награду. Поведение актера было нетипично для мужчин, которым, как правило, свойственна черная неблагодарность. Примером может служить некий представитель сильного пола, о котором в 2018 г. написал Хедли Фримен в своей колонке в The Guardian. Когда подруга Фримена попросила босса дать ей выходной в пятницу, тот заявил: «У меня тоже есть дети, но я работаю полный рабочий день». «Да, но вашей супруге пришлось ради этого бросить работу и посвятить себя детям», — парировала подруга журналиста.

Босс подруги Фримена просто не замечал (или не хотел замечать) неоплачиваемую работу, которая кипела вокруг него дома. Безвозмездный труд супруги позволял ему, имея двоих детей, спокойно работать на оплачиваемой работе на условиях полной занятости. Ему не приходило в голову, что ему, в отличие от его подчиненной, не нужен выходной в пятницу не благодаря его трудолюбию, а благодаря тому, что у него, в отличие от нее, была жена, целый день работавшая по дому.

Разумеется, у большинства боссов-мужчин, состоящих в гетеросексуальном партнерстве, нет жен, полностью посвятивших себя заботам о семье, потому что женщины чаще всего не могут себе позволить не работать за зарплату. Они выходят из положения, сочетая домашнюю работу с работой на условиях неполной занятости. В Великобритании так работают 42% женщин и 11% мужчин, причем доля женщин в общем количестве работающих на условиях неполной занятости составляет 75%. Но такая работа хуже оплачивается, хотя бы потому, что совместителям и работающим по гибкому графику редко предлагают ответственные должности.

Иными словами, ради гибкого графика женщины соглашаются работать на должностях, не соответствующих их квалификации, и, соответственно, получают меньше, чем заслуживают.

Некоторые считают вытеснение женщин на низкооплачиваемую работу следствием их личного выбора. Но говорить о возможности выбора в данном случае просто смешно, потому что выбора у женщин нет, — разумеется, если они не хотят, чтобы дети оставались без присмотра, а домашняя работа не делалась. В результате, как показывают данные переписей населения в США за 50 лет, как только в какой-либо отрасли начинает работать большое количество женщин, зарплата в ней падает, а сама отрасль становится менее престижной. Работать в непрестижной и низкооплачиваемой отрасли соглашаются в основном женщины, и круг замыкается.

«Личный выбор», который на самом деле таковым не является, негативно сказывается на материальном положении женщин. Недавнее исследование Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) показало: чем больше разрыв между затратами труда женщин и мужчин на выполнение неоплачиваемой работы, тем больше гендерный разрыв в почасовой оплате труда.

В Великобритании доля женщин в общем количестве граждан с доходом ниже прожиточного минимума составляет 61%. При этом, по данным Института финансовых исследований, по прошествии 12 лет после рождения ребенка гендерный разрыв в оплате труда увеличивается до 33%, в то время как возможности карьерного роста (и, соответственно, получения более высокой зарплаты) остаются на прежнем уровне. В США разница в оплате труда женщин и мужчин, имеющих детей, втрое выше разницы в оплате труда бездетных мужчин и женщин.

С возрастом разрыв в оплате труда только увеличивается. В Германии женщина должна быть готова к тому, что, если она родит одного ребенка, к 45 годам она заработает на $285 000 меньше бездетной женщины, работающей на условиях полной занятости без перерыва, связанного с беременностью и родами. Данные по Франции, Германии, Швеции и Турции показывают, что даже с учетом социальных выплат, практикуемых в ряде стран как благодарность женщинам за их вклад в экономику в виде неоплачиваемой работы, за всю жизнь женщины все равно зарабатывают на 31–75% меньше мужчин.

В результате в пожилом возрасте женщины рискуют оказаться в нищете. Отчасти потому, что они просто не имеют возможности что-то отложить на старость, но прежде всего потому, что государственные пенсионные планы не учитывают отставание пожизненного дохода женщин от дохода мужчин. Проблема не в нехватке данных — их, в общем, достаточно. Проблема в другом — какой смысл собирать данные, если государство их не использует? А оно этого не делает.

Что еще почитать (и послушать):

«Нет сомнений — у этого поколения советских женщин секс был просто не к черту». Кристен Годси о сексе при социализме и капитализме // «Лицемерие просто ошеломляет». Наоми Кляйн — о том, как открытые рынки и международная торговля вступили в острое противоречие с климатом // «В России женщина на улице чувствует себя намного безопаснее, чем в Бразилии». Чем отличаются гендерные отношения в семье и обществе за границей и здесь // «Пандемия — отличный шанс для феминизма». Как коронавирус уничтожает гендерный разрыв