Владимир Путин в защитном костюме во время осмотра больницы в московском посёлке Коммунарка, предназначенной для пациентов с подозрением на коронавирус, 24 марта 2020 года

Владимир Путин в защитном костюме во время осмотра больницы в московском посёлке Коммунарка, предназначенной для пациентов с подозрением на коронавирус, 24 марта 2020 года

kremlin.ru

⤢

И бюрократы, и медицина, и общество в большинстве стран постсоветского пространства с экзаменом под названием First modern Pandemic, как ее торжественно назвал Билл Гейтс, справляются плохо, но плохо по-разному. Эпидемия, как война – к ней всегда готовятся, но она всегда застает врасплох. Выживших она заставляет измениться.

Независимая экспертиза во время первой волны пандемии оказалась не нужна ни государствам, ни гражданам. Власти вместо здравого смысла предпочли полицейские меры и манипуляции со статистикой, а вместо анализа эпидемических процессов для принятия решений – политические лозунги. Энтузиасты из числа прогрессивной общественности ту же статистику воспринимали через фильтр борьбы с корона-скептицизмом. Достаточно послушать, как немецкая журналистка нападает на министра иностранных дел Швеции Анн Линде в эфире DW, чтобы почувствовать, как общественное мнение, от обывателя до обозревателя, вовлечено в проект «пандемия».

Даже отпетые оппозиционеры в марте и начале апреля одобряли полицейские меры и необоснованную госпитализацию почти бессимптомных больных: «Пусть все увидят, что больницы заполнены, и поймут, что все серьезно».

Но общество ко второй, осенней волне, когда все действительно оказалось серьезно, стало приходить в себя и прямо на глазах учиться работать с экспертизой. Медицинские работники местами адаптировались, начали обходить административные барьеры и лечить тяжелых пациентов не только с ковидом. Только политики и чиновники ничему не научились. Одни облеченные властью и ответственностью перед начальством продолжают мешать гражданам жить, а врачам, волонтерам и родственникам – спасать больных. Другие торопятся цинично зарабатывать на чужих страхах, строя ковидные госпитали, продавая бюджету тесты, вакцины, аппараты ИВЛ и кислородные концентраторы, а гражданам – «фуфломицины» и возможность госпитализации.

Я постараюсь в трех текстах проанализировать пандемическую динамику трех процессов. Во-первых, изменения отношений общества с государством. Во-вторых, взаимодействия врачей с системой здравоохранения. И, в-третьих, формирование нового и влиятельного института на основе волонтерства и сетевого сообщества, использующего социальные сети для организации экспертизы, фандрайзинга и логистики, а также для формирования политической повестки и реализации глобальных просветительских проектов.

Гипериммунная реакция на COVID-19

Драйвером беспрецедентной борьбы с пандемией на постсоветском пространстве выступило не государство, а гражданское общество, точнее – прогрессивная общественность, мобилизованная вокруг сети авторов Facebook. Именно это политически активное сообщество, из 1,7–1,8 млн российских участников которого 825 тысяч находятся в Москве, сформировало критическую повестку и мобилизовало, в том числе через Telegram-каналы, общественное мнение на всем постсоветском пространстве.