Нужны ли стигматы святой Терезе? Трумен Капоте в кино и в жизни

Про святую Терезу Авильскую я узнал в 17 лет, когда прочитал поэму Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». В ней лирический герой вопросил Господа «Разве это мне нужно?», имея в виду всю свою жизнь и прежде всего бутерброд и розовое крепкое за рубль тридцать семь в своем чемоданчике. И, весь в синих молниях, Господь ему ответил:

— А для чего нужны стигматы святой Терезе? Они ведь ей тоже не нужны. Но они ей желанны.

С тех пор я вряд ли хоть раз задумывался об этой святой, зато, когда речь заходила о смысле жизни, я регулярно цитировал, хотя и не точно, этот ответ Господа Веничке: «Нужны ли стигматы святой Терезе? Они ей не нужны, но они ей желанны».

Недавно, посмотрев нашумевший телевизионный сериал антологии Райана Мерфи «Вражда: Капоте против лебедей», я узнал, что этой святой принадлежит и другая известная цитата: «Над услышанными молитвами пролито больше слез чем над неуслышанными». Сериал мне не слишком понравился, но после него мне захотелось немножко больше узнать о судьбе писателя Трумена Капоте, который молился о том, чтобы стать самым знаменитым американским писателем и самой влиятельной американской знаменитостью, и пролил много слез после того, как его молитвы были услышаны.

Самый главный роман этого писателя, его opus magnum, так и назывался по словам святой Терезы — «Услышанные молитвы» («Answered Prayers»). Он писал его всю свою жизнь, но так и не написал.

1. Взлет

История превращения Трумена Капоте из известного писателя в культовую фигуру легче всего начать с того ноябрьского дня 1959 года, когда, сидя у себя в Бруклинской квартире, Капоте лениво перелистывал «Нью-Йорк Таймс», и его взгляд упал на небольшую заметку о том, как в Канзасе была убита семья богатого фермера. Муж, жена и их двое детей-подростков были зверски убиты посреди ночи в их собственном доме. Перед убийством жертвы были умело связаны. Жена и дети были расстреляны в упор, а мужу перерезали горло. Из дома пропала очень небольшая сумма денег и несколько не слишком дорогих предметов. Никаких следов убийцы после себя не оставили.

Прочитав заметку, Капоте снял трубку, позвонил главному редактору «Нью-Йоркера» Уильяму Шону и предложил вечером выехать в Канзас, чтобы лично расследовать, что там происходит. Капоте было тридцать пять лет. К тому времени его небольшая повесть «Завтрак у Тиффани» уже прославила его на весь мир. Одновременно он был известен как успешный журналист и яркий персонаж нью-йоркской культурной и светской сцены. К тому же он не просто не скрывал своей сексуальной ориентации, но вел себя таким образом, что каждое его появление в обществе представляло что-то вроде индивидуального гей-парада. В то время такие вещи были еще большой редкостью. Только через пять лет Сюзан Зонтаг определит такой стиль в искусстве и в поведении как «кэмп», и этот стиль начнет стремительно входить в моду. Капоте мог по праву считать себя одним из его основоположников.

https://www.youtube.com/watch?v=KlZ4fYqjGJI

Но кем он точно не был, так это криминальным журналистом. Как и каким образом Капоте почувствовал, что это именно та история, которую он должен написать, и почему он решил посвятить расследованию этого убийства следующие пять лет своей жизни, Капоте никогда не объяснил. Видимо, это был случай какой-то гениальной интуиции. Как если бы его с неба что-то торкнуло.

Документальный роман «Хладнокровное убийство» (In Cold Blood), написанный в результате шестилетнего погружения Капоте в историю этого убийства, сделал его американским классиком и одновременно самым обсуждаемым и влиятельным светским персонажем Нью-Йорка. Феноменальный успех этой книги мне до сих пор не до конца понятен. Мне видится в ней какая-то сомнительная гламурная гладкость вкупе с большой долей манипулятивного расчета. Слов нет, читается она до сих пор отлично. Великолепные предложения, сочные описания, завораживающий ритм. И, тем не менее, меня все время не оставлял вопрос: «А зачем это все?»

Говорят, что Капоте изобрел новый жанр — Truе Crime, «новеллизированное преступление», хотя все это существовало еще задолго до него, во всяких теле- и радиопостановках. Понятно, что «In Cold Blood» — лучший литературный образец этого жанра. Но, с другой стороны, эта книга — длинный и обстоятельным рассказ о том, как два подонка жестоко и бессмысленно убили четырех человек, целую семью, мужа, жену и двоих детей-подростков, и как их потом поймали, судили и казнили. Никакой метафизической глубины за всем этим нет — чистое, гладкое, без сучка без задоринки повествование. Убили, поймали, судили, повесили… И?

При этом за книгой стоит какая-то фальшь. Потому что автор этого повествования занимает толстовскую позицию Бога по отношению к своим реальным героям. То есть он знает про них все и может писать как бы с их точки зрения. Мне скажут: ну и что, разве не то же самое, например, делают авторы исторических романов? Нет, не то же самое. Они не претендуют на документальность, на то, что все именно так и было. А Капоте выдает свои литературные фантазии за чистую монету, и претензией на знание реальных фактов повышает стоимость этой монеты в наших глазах.

История написания этой книги рассказывается сразу в двух фильмах, которые вышли на экраны почти одновременно: «Капоте» в конце 2005 и «Бесславный» (Infamuous ) в 2006-м году. Одновременность выхода этих двух очень похожих фильмов можно, наверное, объяснить тем, что сняты они были как раз к сорокалетнему юбилею выхода «Хладнокровного убийства». Однако Голливуд начала XXI века трудно назвать особенно литературоцентричным местом. И такой острый его интерес к фигуре очень известного, но давно уже не культового литератора, говорит о том, что Капоте был гораздо больше, чем писателем. Благодаря своей светской, внелитературной славе Трумен Капоте навсегда вошел в историю как «культурный герой».

Из двух фильмов «Капоте», пожалуй, получился интереснее, как минимум, потому что писателя там играет гениальный Филип Сеймур Хоффман, наверное, самый яркий актер своего поколения. Впрочем, эти картины, в некотором роде, дополняют друг друга. «Капоте» Беннетта Миллера получился глубже, психологичнее, а «Бесславный» Дугласа МакГрата показался мне ярче и занимательнее. Хотя я не объективен. Второй фильм провалился в прокате, но песня «Что это за штука, любовь?», которую в самом начале фильма поет Гвинет Пэлтроу — это безусловный шедевр, который стоит обоих этих фильмов. Впрочем, с самой историей Капоте эта песня никак не связана.

Если Капоте Хофмана постоянно сомневается, не до конца уверен себе и все время на грани нервного срыва, то Капоте в исполнении Тоби Джонса — это прежде всего эксцентрик, трикстер и крайне эффективный манипулятор.

Слева направо: Филипп Сеймур Хоффман, Тоби Джонс (оба в роли Трумана Капоте) и сам прототип

Так или иначе, и «Капоте», и «Бесславный» содержат долгие и подробные, а на мой вкус, так и чересчур подробные сцены повешения главных героев «Хладнокровного убийства», Ричарда Хикока и Перри Смита. Действительно, Капоте присутствовал на казни по просьбе самих осужденных в качестве их ближайшего друга. Известно, что последние два года жизни этих людей представляли для Капоте некоторую проблему. С одной стороны, Капоте, пока писал свою книгу, вступил с ними в очень доверительные отношения. «Бесславный» даже намекает на романтические отношения между Капоте и Смитом, но это, на мой взгляд, уже перебор. Вообще-то, если честно, это были не люди, а то, что называется изверги, и Капоте их в своей книге сильно очеловечил. Смит, считая Капоте своим близким и единственным другом, выложил ему всю свою подноготную. Скорее всего, не будь этих дружеских отношений, не было бы и самой книги. Но чтобы книга была опубликована, она должна была иметь логическое окончание — ее героев должны были казнить. А казнь откладывали из-за бесконечных апелляций. То есть это был, может быть, единственный в истории литературы случай, когда судьба книги напрямую зависела от того, когда повесят ее главных героев.

Как писатель Капоте не мог дождаться выхода книги, то есть он мечтал о том, чтобы убийц казнили как можно скорее и реально сходил с ума из-за того, что этого не происходит. Насколько ему на самом деле было жалко своих «друзей», и насколько он переживал за их судьбу, не узнает уже никто.

2. Триумф

Итак, в апреле 1965 года Хикока и Смита казнили, в конце года «Хладнокровное убийство» вышло в четырех выпусках «Нью-Йоркера», а в начале 1966-го — отдельной книжкой. И это был не просто успех, это был триумф. Все существующие медиа — журналы, газеты, телевидение и радио — стали, как пишет Джеральд Кларк в своей биографии Трумена Капоте, «гигантским оркестром, который играл только одну мелодию: Трумен Капоте». Плутоватое личико писателя победно смотрело с обложек журналов Newsweek, Saturday Review, Book Week и The New York Times Book Review. Самый популярный в мире в то время журнал Life опубликовал самую длинную в своей истории статью, когда-либо посвященную писателю. Один из рекламных щитов на Таймс-сквер целую ночь пульсировал словами IN COLD BLOOD. И одновременно со своим литературным триумфом Капоте стал готовить свой второй, параллельный триумф — светский.

С первых своих литературных успехов в конце сороковых годов Капоте изо всех сил стремился стать частью мира богачей и знаменитостей, причем его светские амбиции были никак не ниже литературных. Можно даже сказать, что его литературные успехи служили для него мотором для светских достижений. С конца пятидесятых годов этого комичного коротышку из Алабамы, открытого гея с пронзительно высоким манерным голосом, пьяницу, наркомана и скандалиста, с распростертыми объятиями принимали в загородных домах и роскошных нью-йоркских квартирах мультимиллиардеров. Он отдыхал на их виллах, катался на их яхтах, летал на их частных самолетах.

Большую часть своей взрослой жизни Капоте как будто строил две карьеры одновременно: литературную и светскую. И последняя была для него не менее важной: ему нужно было быть не просто публичным интеллектуалом, что для серьезного писателя нормально, а именно знаменитостью, тем, что сейчас называется словом celebrity. Капоте хотел быть гламурным персонажем.

Его враг и ненавистник писатель Гор Видал, который некоторое время тоже был довольно известным персонажем нью-йоркского высшего света, как-то сказал про него: «Трумен Капоте с некоторым успехом пытался проникнуть в мир, из которого я с некоторым успехом пытался выбраться». Легко было так говорить отпрыску одной из известнейших и богатейших американских политических семей. Но Трумен Капоте, оставленный матерью в раннем детстве, воспитывался у дальних родственников в городишке Монровиль в Алабаме. И это была та еще дыра. Когда ему исполнилось восемь лет, мать, которая к тому моменту, как казалось, удачно вышла замуж за кубинского землевладельца по имени Хосе Гарсиа Капоте, забрала его в Нью-Йорк.

Больше всего на свете его мать, провинциалка с непомерными амбициями, мечтала стать частью Нью-Йоркского светского общества. И вот ее мечты оказались как никогда близки к осуществлению. Семья поселилась на Парк-Авеню, и Хосе Гарсия усыновил маленького Трумена. Но, к сожалению, кубинец оказался довольно мутным типом. Вскоре его посадили за какие-то денежные махинации, и семья впала почти в нищету. Так что у Капоте могли быть совершено другие взгляды на такие вещи, чем у Гора Видала.

В середине 1966 года, в ознаменования выхода своей книги и для закрепления своего светского успеха Капоте решил дать бал, о котором все будут говорить. Свой первый в жизни бал Капоте попытался устроить для своих одноклассников, когда ему было восемь лет и он жил в Монровилле, оставленный родителями на попечение бедных родственников. Что-то у него тогда не срослось. А потом он на протяжении всей первой половины своей жизни говорил друзьям, что когда он станет богатым и знаменитым, то устроит грандиозный был для своих богатых и знаменитых друзей.

И вот наконец его молитвы были услышаны. О том, что он собирается дать бал для самых избранных, Капоте объявил в начале лета. Тогда же он купил себе черно-белую записную книжку, с которой появлялся повсюду. Он постоянно вписывал и вычеркивал оттуда имена. Все знали, что он работает над списком гостей. И что если ты попадешь в этот список, то жизнь твоя прожита не зря. А если не попадешь, то ты никто и звать тебя никак. И сколько же светских знаменитостей просыпалось по ночам в холодном поту от ужаса, что их нет в этом списке.

Бал был назначен на 28 ноября. Для бала Капоте выбрал Большой бальный зал отеля «Плаза», на углу Пятой авеню и 59-й улицы прямо напротив Центрального парка. Отель «Плаза» подходил. Именно в нем происходила ключевая сцена «Великого Гэтсби», книги, названой по имени главного героя, чьи молитвы, к его несчастью, были определенно услышаны. И бал прошел с ошеломительным успехом. Даже сомнения некоторых скептиков — дескать, уместно ли устраивать такие вечеринки, когда страна воюет, а война во Вьетнаме как раз развернулась всерьез, и похоронки стали приходить во многие и многие семьи, — даже эти сомнения никак не могли его омрачить. И каким-то образом этот бал превратился в историческое событие.

https://www.youtube.com/watch?v=4LHTtJuF9i4

Вот ведь как странно. Бал и бал. Пустая светская вечеринка. Приглашенные были в черно-белых платьях и смокингах. На лицах, по требованию хозяина, маски. Черные на женщинах, белые на мужчинах. Танцевали. Сплетничали. Демонстрировали себя и своих партнеров. Пили дорогое шампанское. В полночь подали еду: яичницу, сосиски, пирожные, спагетти с фрикадельками и куриный хаш, что бы это не значило. А об этом событии до сих пор пишут. И сколько пишут! Про него снимают фильмы. Это часть истории.

28 ноября 1966 года Трумен Капоте стал самым знаменитым в Америке писателем и самой влиятельной светской знаменитостью. Это был двойной триумф. Господь услышал его молитвы. И это была его лебединая песня. Потому что после этого Господь отнял у него его литературный дар. И в оставшиеся двадцать лет его жизни он не смог написать ничего значительного. А впоследствии он сам, хотя, наверное, и не без Божьей помощи, лишил себя доступа в светское общество и погубил свою светскую карьеру.

3. Лебеди

Тому, что Трумен Капоте стал завсегдатаем самых изысканных Нью-Йоркских салонов, он был во многом, если не в основном, обязан своей дружбе с главными красавицами нью-йоркского «большого света». Он называл этих женщин своими «лебедями». (То, что лебедь по-русски мужского рода, конечно, режет ухо и, поэтому, тут напрашивается перевод «лебедушки», но, по-моему, это звучит как-то уж очень былинно, а «лебедки» — так даже и похабно. Так что пусть они остаются «лебедями»).

50-е — 70- годы двадцатого века были самым интересным временем в жизни Нью-Йорка — временем, когда этот город стал не только бесспорной финансовой, но и светской и культурной столицей мира. Нью-Йорк был меcтом, где «всё» происходило и где «необходимо» было быть. А «лебеди» Капоте были не просто женщинами, умевшие выходить замуж за богачей, хорошо одеваться и устраивать роскошные светские приемы. Это были иконы стиля своего времени, которые создавали идеалы красоты и поведения, на которых были устремлены постоянные взгляды миллионов поклонников и читателей светских хроник и модных журналов. Большинство из них не были наследственными аристократками. Они «сделали сами себя». Они начинали свои светские карьеры работая в журнальной индустрии и «Голливуде». Собственно, эти женщины создали то, что сейчас принято называть гламуром. Попасть в круг, центром которого были эти женщины, означало для многих оказаться в самом центре вселенной.

Эти «лебеди» Капоте, выдающиеся по-своему женщины, царившие в нью-йоркском большом свете, считали его своим близким другом, сплетничали с ним, делились с ним своими самыми сокровенными тайнами. Невозможно даже представить, сколько усилий потратил Капоте на то, чтобы стать их другом, советчиком и конфидентом — и как он дорожил этими отношениями.

Вопрос, насколько сами «лебеди» дорожили своими отношениями с Капоте, остается открытым. Они приняли его в свой круг, потому что он был знаменитым писателем, автором «Завтрака у Тиффани». И еще потому, что он был очень яркой, занятной и эксцентричной личностью, остроумным собеседником и веселым собутыльником. С ним было легко. К тому же его сексуальная ориентация, которой он бравировал, исключала возможность косых взглядов со стороны миллиардеров-мужей и светского общества.

История их дружбы и их разрыва рассказывается в недавно вышедшем сериале Райана Мерфи «Вражда: Капоте против лебедей». Если верить истории, которую рассказывает Мерфи вместе со своим сценаристом Джоном Робином Бэйтсом и режиссером Гасом ван Сентом, отношения с этими женщинами были для Капоте так важны, что он так и не смог пережить разрыва с ними, и все его дальнейшая жизнь оказалась только печальным послесловием к этому событию.

Впрочем, рассказана эта история довольно путано. Сериал, который умещает в себя больше 25 лет жизни своих героев, произвольно перепрыгивает вперед и назад из одной временной точки в другую, но исполнители главных ролей при этом почти не меняются, как будто застыли в одном, непонятно каком времени. Возможно, в этом и был какой-то замысел Гаса ван Сента, не пожелавшего чересчур «перегримировывать» героев, но производит это довольно странное впечатление.

Хотя это отнюдь не самое главное. С сериалом «Вражда…» случилось главное несчастье, которое могло случиться с сериалом: его скучно смотреть. И прежде всего потому, что ван Сент, который режиссировал семь из восьми серий сезона, не смог или не захотел сделать то, что диктовалось темой. Его сериал недостаточно красив. Или, что самое главное, это сериал о гламуре, который недостаточно гламурен. А гламур этого не прощает.

https://www.youtube.com/watch?v=Jl_Q64WAPnk

Странно, но «лебеди» в фильме получились бледными и неубедительными. Прекрасным актрисам Дайане Лэйн (Слим Кит), Хлои Севиньи (Си Зи Гест), Калисте Флокхарт (Ли Радзивилл) и Деми Мур ( Анн Вудвард) в общем-то нечего играть. Даже их платья в этом фильме и то какие-то скучные. Исключение составляет Наоми Уоттс (Бейб Пэйли), которой досталась более-менее сложная роль. Но и тут, на мой взгляд, у режисссера что-то не склеилось. Не желая показывать гламурную жизнь, он решил подробно показать гламурную смерть. Гламурная красавица Бейб Пэйли большую часть фильма умирает от рака, оставаясь при этом гламурным персонажем, в чем Гас ван Сент видит какой-то особенный героизм. Но никакая смерть не бывает гламурной. И лично я в эту линию не верил, да и не понимал, зачем мне это все.

Зато теперь, с выходом этого сериала со звездой «Белого лотоса» Томом Холландером в роли Капоте, можно сравнивать сразу трех Капоте, как в советском кино сразу нескольких Лениных или Дзержинских. Капоте Тома Холландера скорее жалок и необаятелен. Впрочем, это можно объяснить тем, что «Вражда» в основном отражает последний период жизни Капоте, период его гибели, растянутой почти на двадцать лет, период «услышанных молитв». Что объединяет эти три фильма — то, что все три Капоте внешне категорически не похожи на оригинал, как бы они ни старались имитировать его голос, одежду и манеры.

4. Падение

Сразу после триумфа «Хладнокровного убийства», Капоте подписал с издательством контракт на будущий роман и получил под него неслыханный по тем временам аванс. Роман должен был называться «Услышанные молитвы». Эта книга должна была стать главным произведением его жизни. Он сравнивал его с прустовской эпопеей и обещал произвести переворот в мировой литературе. Как и в «Поисках утраченного времени», это должен был быть «роман с ключом». Под вымышленными именами должны были быть выведены настоящие люди и настоящие события. И главным предметом его нового романа должен был стать нью-йоркский большой свет.

В конце концов, он сам придумал этот полудокументальный метод, когда сочинял «Хладнокровное убийство», книгу документальную и одновременно художественную. С одной стороны, он настолько глубоко проник в мир канзасских фермеров и хладнокровных убийц, что смог позволить себе писать от их лица, а с другой стороны, он все время оставался сторонним наблюдателем и хроникером.

Все его светские друзья знали, что являются потенциальными героями его будущего великого произведения. А «лебеди» так, наверное, и видели себя главными героинями. И от этого все они старались еще больше любить Капоте, заботиться о нем, нравиться ему. Потому что нет на свете такого образованного и амбициозного человека, который не видел бы себя героем романа. Как минимум, романа, который человек пишет внутри своей собственной головы. Как максимум — героем бессмертной книги на все времена.

Но его триумф, литературный и светский, уже состоялся. Его молитвы были услышаны и теперь наступило время проливать слезы. Похоже, что после выхода «Хладнокровного убийства» он не мог уже ничего написать.

Еще десять лет с ноября 1966 года Капоте оставался заметной фигурой на светской сцене. Он появлялся на самых эксклюзивных светских вечеринках. О нем постоянно писали в светской хронике. Без интервью с ним не обходилось ни одно уважающее себя ток-шоу. Его снимали в Голливуде во второстепенных ролях. Он много пил и все больше подсаживался на тяжелые наркотики. Он заводил себе сомнительных и опасных любовников, которые эксплуатировали его славу и его деньги.

Он не укладывался к назначенному сроку. Передоговаривался с издателями на новый срок. Не возвращал потраченные авансы и брал новые. Снова не укладывался. Он только и делал, что всем рассказывал про этот свой роман. А романа не было. Было множество набросков. Несколько разрозненных глав. Похоже, что он просто не знал, о чем дальше писать.

И тогда он совершил роковой для себя поступок. Он решил рискнуть своей светской карьерой ради литературной. Ведь в первую очередь он все-таки оставался писателем. И в светское общество он был принят именно как писатель. И его светский триумф был связан с писательством. И нет на земле ни одного писателя, который так глубоко проник бы в самые глубокие тайны, самые скрываемые секреты «большого света». Но оказалось, что главным его писательским багажом, тем материалом, с которым он был еще способен работать, оказались самые гадкие, самые компрометирующие, самые низкие секреты его друзей.

И вот грянул гром. По странному совпадению все три главных события в этой истории случились в ноябре. Итак, в 1975 году на страницах ноябрьского номера журнала «Эксвайр» появилась глава из будущего романа «Услышанные молитвы», которая называлась по имени известного нью-йоркского ресторана La Côte Basque 1965. В этом ресторане на Ист 55-й улице напротив отеля Regency любили встречаться на ланч «лебеди» Трумена Капоте.

Эта глава оказалась набором светских сплетен и самых что ни на есть неприличных историй, наполненных ужасающими подробностями, связанными с любимыми подругами автора. Чего там только не было, включая менструальную кровь любовницы мужа, размазанной по супружеской постели, и секс с собакой! Трудно поверить, что «лебеди» делились с Капоте своими секретами. Но легко поверить, что они с удовольствием делились с ним секретами своих подруг. Так или иначе, но можно смело сказать, что Капоте вылил на своих «лебедей», а также на их нынешних и бывших мужей и их светских знакомых и друзей целое ведро помоев. Причем больше всего досталось главным его «лебедям» — Слим Кит, Ли Радзивилл (между прочим, сестре Жаклин Кеннеди) и, в особенности, Бэйб Пэйли, с которой Капоте особенно близко дружил.

При этом литературная ценность этого произведения в общем-то оказалась довольно сомнительной. Во всяком случае, я несколько раз начинал его читать, но запутывался в том, кто есть кто, о ком речь и задавался вопросом, для чего, я, собственно, все это должен знать, уже на первых страницах. Честно говоря, я не могу себе представить, чем это могло быть интересно даже современникам, помимо, разумеется, заинтересованных лиц.

Все это скорее напоминало довольно изощренный способ светского самоубийства, и как таковой «La Côte Basque» прекрасно сработал. Капоте был немедленно изгнан из светского общества и никогда в него больше не вернулся. Все его многочисленные попытки восстановить отношения со своими «лебедями» ни к чему не привели.

«Я только скажу, что писатель вынужден работать с тем материалом, который он собрал как результат его наблюдений, и ему не может быть отказано в праве употребить его. Осудить, но не отказывать», — оправдывался Капоте. Но его беспощадно изгнали почти из всех роскошных гостиных, где раньше принимали с таким восторгом.

Капоте умер как светский персонаж в 1975 году. Но как писатель он умер гораздо раньше и ему не удалось возродиться. После выхода «Хладнокровного убийства» в 1966 году он не создал ни одного серьезного произведения, за исключением нескольких рассказов и журнальных репортажей. Из «Услышанных молитв» было опубликовано всего четыре главы. Особого впечатления, за исключением той злополучной четвертой, они ни на кого не произвели. И хотя писатель до последних дней уверял всех вокруг, что его главный роман почти написан, ни одной неопубликованной главы после его смерти найдено не было. «Услышанные молитвы» никто не услышал. Капоте умер в 1984-м от цирроза печени, не дожив до 60 лет. В последние свои годы он превратился в полную развалину, как в физическом, так и психическом смысле.

5. Послесловие

На том знаменитом черно-белом балу Трумена Капоте кого только не было: все лебеди со своими тогдашними мужьями, пятидесятилетний Фрэнк Синатра со своей новенькой двадцатилетней женой Мией Фэрроу, дочери сразу трех американских Президентов, художник Энди Уорхол, махараджа Джайпура со своей махариной, актер Генри Фонда, бывший король Англии Георг VIII, композитор и дирижер Леонард Бернстайн, писатели Норман Мэйлер и Джон Стейнбек…

А первыми гостями, явившимися на бал, была чета Либерманов: директор издательства Conde Nast Александр Либерман и его супруга, Татьяна Либерман-дю-Плесси-Яковлева, бывшая возлюбленная Маяковского, адресатка двух его громких стихотворений, знаменитая дизайнер шляпок, икона нью-йоркской моды и хозяйка одного из самых престижных нью-йоркских салонов. В семидесятых годах эта уже пожилая дама покровительствовала молодому и почти никому не известному поэту-эмигранту Эдуарду Лимонову. У нее в салоне Лимонов увидел Трумена Капоте. Она же помогла ему добиться короткой встречи со знаменитостью.

Эдуард Лимонов, 1987 год

Sophie Bassouls/Sygma/Sygma via Getty Image

В американской литературе у Капоте несметное количество продолжателей, начиная от Тома Вулфа и Хантера Томпсона и до вполне современных Джона Краукера и Дэвида Фостера Уоллеса. А вот среди русских писателей внимательно его прочитал, похоже, один Лимонов. Они и на самом деле очень близки — и стилистически, и чисто по-человечески. Два непомерно амбициозных талантливых маргинала из провинции, они пробивались к самым вершинам литературного и светского успеха, в равной степени используя свой талант и свою маргинальность и для того, и для другого.

Но дело даже не в этом, а в том, что и тот, и другой были очень талантливы, но видеть себя хотели гениями на все времена. Но литературными гениями они, к сожалению, не были. Поэтому один добирал недостающие очки в светской жизни, а другой в политике. И тот, и другой вроде бы и добились в этих областях определенных успехов, но, в конце концов, оба выскочки были поставлены на место. Лимонов оказался психологически и физически крепче, но это уже совсем другая история.

В своей «Книге мертвых» Лимонов пишет, что Капоте случайно прочел несколько глав из перевода «Эдички» на английский, который в то время безуспешно кочевал из одного крупного американского издательства в другое, и захотел с ним встретиться. Трудно сказать, правда это или выдумка, но телефон Капоте ему дала Татьяна Либерман. Лимонов его вызвонил, и они встретились на полчаса в каком-то кафе.

Лимонов же и оставил самое пронзительное описание Капоте в его последние годы из всех мне известных:

«Он был похож на выпавшую из гнезда птицу. Есть такие птенцы, без перьев, все в жилах, венах, кровеносных сосудах, им всего пара дней от роду, но выглядят они стариками. Вот такой был он»

«Над услышанными молитвами пролито больше слез, чем над неуслышанными» — говорила святая Тереза. Жизнь и смерть Трумена Капоте, его триумф и его падение, чем это не иллюстрация к мысли средневековой католической святой. Всплеск популярности Капоте, не Капоте-писателя, его сейчас не так много читают, а «Капоте» — персонажа в первой четверти двадцать первого века — это, похоже, тоже отголоски его «услышанных молитв», над которыми теперь только плакать и плакать.