«25 апреля навсегда» — граффити португальского художника в честь годовщины Революции гвоздик, 1978 год
Фото: Wikipedia / I, Henrique Matos
В Лиссабоне к власти приходят коммунисты. Новая Португалия выходит из НАТО и берёт курс на Москву. В стране уничтожают парламентаризм и частную собственность, всех несогласных искореняют. Советский военный флот получает базу на Азорских островах и теперь может контролировать Атлантику. И это — не сюжет антиутопии из альтернативной истории.
В 1974–1975 годах всё перечисленное прогнозировали умудрённые деятели, не склонные к панике и скоропалительным выводам: например, министр обороны США Джеймс Шлезингер и госсекретарь Генри Киссинджер. Им, как и многим современникам, представлялось, будто Португалия надолго потеряна для западного мира. Ведь к сентябрю 1974 года прежняя консервативная автократия в стране пала после Революции гвозди́к, а правые политики себя здорово дискредитировали. В то же время задорная клика молодых ультралевых военных располагала массовой поддержкой сотен тысяч португальцев.
Но республика на самом краю Европы, попетляв на исторических развилках, в последний момент выбрала свободную экономику и либеральную демократию. При этом власти сохранили в национальной конституции преамбулу о «социалистическом пути», а все ведущие политические партии оставили названия в марксистском духе. Как весь этот абсурд стал естественной частью португальской повседневности?
Са, Сну и сны о новой стране
Переход Португалии к демократии в исторической литературе часто идёт через запятую после аналогичного испанского. Действительно, мы имеем два соседних, во всех отношениях похожих и тесно связанных государства. У одних правил антикоммунист-ультраконсерватор Антониу ди Салазар, у других — его идейный alter ego Франсиско Франко. Оба диктатора цепко держали власть десятилетиями, пока не скончались по естественным причинам. А их не слишком-то и скорбевшие народы приступили к демократическим перестройкам.
Реконструкция стены в типичном школьном классе времён диктатуры в Португалии: распятие, часы, а рядом — портреты Салазара (слева) и номинального главы государства Америку Томаша
Фото: Wikipedia / Koshelyev
Однако у лиссабонского с мадридским сценарием больше различий, чем сходств. Испанский вариант походил на нетфликсовский сериал «Карточный домик»: взаимные интриги реакционеров, реформаторов и радикальной оппозиции, самые невообразимые пакты и поступательное эволюционное движение к демократии. В Португалии же куда больше было от «Игры престолов». Незадачливый политик здесь рисковал не просто получить отставку или проиграть выборы.
