«Говорят, я ел человеческое мясо? Неправда: только печёнку и сердце». Как в 1933 году благодаря сталинизму на реке Обь появился остров каннибалов

В уходящем месяце ползучая ресталинизация в России пробила новую важную отметку. Генеральная прокуратура предложила пересмотреть часть решений о реабилитации жертв политических репрессий. На словах всё, как обычно и бывает в таких ситуациях, обставлено благопристойно. Речь якобы идёт только о кейсах, когда в правах по ошибке восстанавливали пронацистских коллаборантов и боевиков антисоветских повстанческих формирований.

На практике же очевидно, что российская прокуратура признала ключевой неосталинистский нарратив — порядки при Иосифе Виссарионовиче были суровы, но справедливы, наказывали одних лишь антисоветчиков, а антисоветчик всегда есть враг и русофоб. Нарратив насколько важный в соответствующих кругах, настолько и не имеющий отношения к реальности. Сталинское государство систематически карало случайных людей, независимо от их реальной враждебности своему правлению.

Один из многих тому примеров — полузабытая Назинская трагедия лета 1933 года. Необдуманное решение высшего руководства СССР выселить лишних для себя людей в Сибирь привело к тысячам смертей. Загнанные на остров-концлагерь обречённые, чтобы выжить, буквально поедали друг друга.

Хватайся, кто может

Начало кошмару на острове посреди сибирской Оби положило внешне безобидное распоряжение от тогдашних хозяев Кремля. 27 декабря 1932 в Советском Союзе ввели паспортную систему. Впервые в отечественной истории внутренние паспорта с пропиской становились обязательными для граждан государства — даже не желающих совершать заграничные поездки или менять место жительства внутри страны.

⤢

Заграничный паспорт СССР, 1929 год

Изображение: Wikipedia / USSR government

В новации таилась немаловажная деталь. Новенькие красные корочки доставать из широких штанин полагалось не всем подряд жителям СССР. Паспорта не давали лишённым избирательных прав, бежавшим от коллективизации в города крестьянам, судимым за уголовные преступления и некоторым другим категориям граждан. Так что в начале 1933 года десятки тысяч горожан по всей стране столкнулись с одной и той же проблемой — неоспоримым образом доказать государству свою полноценность.

«Вся эта история застала публику врасплох. У большинства не оказалось почти никаких документов, и особенно у стариков не было метрик, доказывающих их место и время рождения. Не было их и у средневозрастных. В трудном положении оказались пришлые люди, столпившиеся сюда со всех концов республики, и из заграничных мест, как например местностей, ранее входивших в состав старой России и теперь отошедших от неё в границы Польши, Литвы и др. вновь испечённых стран»

— Фёдор Горбунов, в 1933 — сотрудник паспортного стола в Челябинске