Смотрите, сколько у нас интеллектуальной собственности и как она липнет к материальной. Перед глазами так и встают тысячи обманутых голодных лысеющих инженеров. Меня попросили вкратце написать, почему же они сами не внедряют свои разработки и не становятся миллионерами. Во-первых, не хотят, во-вторых, не могут. Простой инженер или научный сотрудник не мыслит себя предпринимателем. У него есть свое, выпестованное бандитско-стабильными годами и отшлифованное кризисом представление о бизнесе, и он себя с ним не ассоциирует. По закону вся ИС, которую он создал в рабочее время, принадлежит работодателю либо заказчику. Чтобы ее коммерциализовать самостоятельно и стать миллионером, он должен ее украсть: например уволиться и оформить патент на себя, или как-то договориться с руководством. С частными работодателями такое проделать непросто, с государством – полегче. Зато действовать честно иногда просто невозможно: скажем, пресловутый медведевский закон о малых инновационных предприятиях в случае РАН пока не работает, НИИ не может нормально вложить ИС в качестве доли в уставной капитал, не прояснена юридическая база. Про ситуацию в вузах см. интервью с директором Центра трансфера технологий МГУ. Но допустим, так или иначе наш изобретатель зарегистрировал фирму и желает внедрять свое детище в жизнь и народное хозяйство. Что дальше? Где взять деньги и деловой опыт? Предположим, инновация предназначена для конкретного крупного бизнеса, он может опекать и развивать ее авторов. Увы, внедряют инновации у нас всего 8–10% компаний, да вдобавок крупные корпорации будут, скорее, работать с Baker Hughes, чем с гениальными выходцами из какого-нибудь ВНИИ нефти. Если инновационный продукт предполагается продавать более-менее широкому кругу покупателей, то изобретателю тут потребуются грамотный начальник, специалисты по маркетингу, поставкам, обслуживанию. И инвестиции в обмен на готовность расстаться с контролем. Нельзя сказать, что у нас вовсе нет венчурных и «посевных» фондов. С помощью МЭР их склепали несколько десятков, не говоря уже о Фонде Бортника. Технопарков и бизнес-инкубаторов еще больше. Вливания госденег (РВК, Роснаука, МЭР, РосОЭЗ и т.д.) оказались не столько эффективными, сколько аддиктивными. Квалификация менеджеров этих полугосударственных инфраструктурных образований пока невелика. При этом все жалуются на дефицит хороших проектов. Что тут сказать? Взгляните на портфель одного из небольших венчурных фондов. Очистка газов, переработка хвостов ГОКов… А где же новый односолодовый виски для обладателей элитарного вкуса? Порочный круг: пока у нас нет крупных инновационных компаний, некому покупать продукцию мелких инновационных компаний. Продавать за рубеж гораздо сложнее, особенно с нашей таможней. Впрочем, венчурные инвесторы с большим опытом находят, куда убедительно вложиться, и это, прежде всего, IT. Все остальные отрасли прозябают. Есть масса приятных исключений, которые любит журнал «Эксперт», но благоприятного климата как не было, так и нет. Остается надеяться на модернизатора Чубайса с его «Роснано». Еще, кстати, известный депутат Евгений Федоров приготовил целый ряд инновационных поправок, стимулирующих крупный бизнес. Будем наблюдать.
