Письмо 130 конгрессменов

 к министрам финансов и торговли США по поводу заниженного курса юаня не останется без последствий. Наверняка, оно увенчается включением Китая в полугодовой отчет Минфина (состоится 15 апреля) перед Конгрессом о зарубежных государствах – валютных манипуляторах. Уже назначены дополнительные слушания в Конгрессе по вопросу курса юаня. В свою очередь, это приведет к новой серии грозных заявлений со стороны американской администрации и новым переговорам, которые будут тянуться безрезультатно несколько месяцев, пока проблема не решится сама собой. Решиться сама собой она может, поскольку предпосылки, побудившие КНР возобновить летом 2008 года привязку юаня к доллару, стремительно исчезают. Пока что китайское экономическое планирование строится исходя из крайне консервативных прогнозов в отношении как китайской, так и мировой экономики. В китайских документах по экономическим вопросам повторяются стандартные фразы о неустойчивости восстановления мировой экономики и связанных с этим угрозах для КНР. На настоящий момент китайские чиновники старательно избегают даже мельчайших проявлений оптимизма. Премьер Госсовета Вэнь Цзябао в своем выступлении на завершившейся на днях сессии ВСНП заявил, что рост ВВП КНР в 2010 году составит лишь 8% (при том, что в 2009 году – 8,7%), и именно исходя из этой цифры сверстан бюджет (кстати говоря, с рекордным дефицитом в $154 млрд). Это ниже большинства прогнозов: например, China Construction bank ожидает роста в 9,5%, Исследовательский центр прогнозирования Академии наук КНР предсказывает рост в 10%. Ситуация с экспортом является еще более красноречивой. В феврале министр промышленности и информационных технологий Ли Ичжун заявил, что докризисные объемы экспорта в текущем году достигнуты не будут: экспорт вырастет лишь на 8% – после падения в 2009 году на 16%. Схожие цифры звучали и на сессии ВСНП. Фактически же, согласно данным Главного таможенного управления КНР, в январе китайский экспорт сравнялся с уровнем докризисного января 2008 года, а в феврале – превысил уровень февраля 2008 на 8,2%. Упорно повторявшиеся в китайских документах утверждения о медленном и постепенном восстановлении экспортного спроса с выходом на докризисные показатели не ранее 2011–2012 года, таким образом, не оправдываются. Потребность в сохранении экстренной меры поддержки экспортеров, каковой была привязка юаня к доллару, исчезает. Доводом против сохранения привязки является также постепенное ускорение инфляции (2,7% за 12 месяцев по февраль; в январе аналогичный показатель составлял 1,5%). Наконец, сама по себе экспортная зависимость официально признана в Китае в качестве серьезнейшей проблемы, стоящей перед китайской экономикой. Фактически, поставлены задачи сокращения вклада чистого экспорта в ВВП, а также ускоренного увеличения потребления и частных инвестиций. О росте розничных продаж рапортуют, как когда-то – об увеличении выплавки стали. В феврале Госсоветом принято решение о контроле и, при необходимости, административном ограничении наращивания производственных мощностей в металлургии, химпроме, судостроении, производстве строительных материалов. Китай не может допустить резкого проседания экспорта, но более не заинтересован в его быстром росте. Таким образом, Китай, вероятно, вернется к прежней политике контролируемого укрепления юаня, как только окончательно убедится в устойчивости восстановления внешнего спроса, на что, видимо, потребуются еще считанные месяцы. Наконец, сами предположения о возможности введения США компенсирующих пошлин в отношении всего импорта из Китая едва ли реалистичны. В 2009 году на компании с участием иностранного капитала приходилось 56% общего объема китайского экспорта, или $672,2 млрд. В экспорте в США доля таких компаний еще выше. Китайское содержание во многих продуктах китайского экспорта, как известно, невелико. Те же компании с иностранными инвестициями ввезли в 2009 году в КНР товаров на $545,2 млрд, или 54,2% от общего объема импорта. Значительная часть импорта – сырье, детали и комплектующие для производства экспортной продукции, главные поставщики которых – Япония, Южная Корея и Тайвань. Торговая война, таким образом, означает сильнейший удар не только по Китаю, но и по сотням международных (в том числе американских) компаний, для которых КНР является важным элементом производственной цепочки. И это еще более сильный удар по экономикам стран региона, находящихся в этой цепочке ниже Китая. Последствия таких шагов для мировой экономики в нынешних условиях могут оказаться совершенно разочаровывающими. А возможный выигрыш, между тем, весьма скромен. Расчеты возможного влияния укрепления юаня на экономику США проводились МВФ. В феврале 2010 года главный экономист МВФ Оливье Бланшар заявил в интервью агентству «Синьхуа», что укрепление юаня на 20% может привести к росту ВВП США на 1%. Это оправдывает дипломатическую риторику, но явно не оправдывает развязывания разрушительной для всего мира торговой войны с неясным исходом.