В субботу 20 июля 1974 года в 6 утра на пляже Пентемилли, что примерно в 5 км к западу от Кирении, турецкая армия десантировалась на берег Кипра. Практически без сколь-либо серьезного противодействия со стороны Национальной гвардии Кипра туркам за несколько часов удалось занять и закрепиться на плацдарме. Одновременно с морским десантом военно-транспортные самолеты начали выброску воздушных десантов в районе стратегически важных турко-населенных поселков. Турецкие ВВС нанесли бомбово-штурмовые удары по военным объектам и местам дислокации частей Национальной гвардии в районах Кирении и Никосии. Так начиналась знаменитая операция «Атилла» – вторжение турецких войск на территорию Кипра. Турция обосновала свои действия притеснением турок-киприотов, вмешательством Греции во внутренние дела Кипра и Договором о гарантиях независимости Кипра 1960 г., согласно которому гарантами независимости выступали Греция, Турция и Великобритания. Закончившаяся 16 августа 1974 года война, унесшая жизнь нескольких тысяч военных, привела к массовому бегству гражданского населения и к разделу острова на две части, населенные турками и греками соответственно. В 1983 году турецкий сектор провозгласил себя Турецкой Республикой Северного Кипра, однако это государство признали только Турция и Нахичеванская автономная республика Азербайджана. С 2004 года идут переговоры об условиях объединения острова. Кипр является членом ЕС с 2004 года, Турция стремится стать членом ЕС также. Есть шансы на продолжение переговоров, учитывая, что президенты двух сторон настроены на конструктивный разговор. Но это все сухие факты. Две недели назад я сидел на скале на месте десантирования турецкой армии и смотрел на огромный памятник – силуэт турецкого парашютиста, расположенный на горе недалеко от монастыря Св. Иллариона. Рассматривал полигон и гарнизон турецких десантников, дислоцирующихся и сейчас у подножья. Одна из целей моей поездки на остров – понять и своими глазами увидеть, что происходит на этой земле. С проездом на территорию Турецкой Республикой Северного Кипра (ТРСК) из Кипра никаких проблем нет. Показываешь паспорт, заполняешь небольшую анкету, показываешь страховку автомобиля и едешь дальше. Печать в паспорт не ставят, хотя раньше ТРСК очень хотела это делать, но Кипр был против, так как печать означала бы формальное признание легитимности власти ТРСК. В итоге сошлись на том, что обойдутся без печатей, тем самым позволяя беспрепятственно пересекать границу местным жителям и туристам. Слово «граница», впрочем, на Кипре не используется. Только «разделительная линия» или «линия Атиллы». Сейчас работают пять официальных переходных пунктов. В случае въезда российского гражданина на территорию Кипра через расположенные на севере острова незаконные пункты въезда/выезда последующая попытка пересечения «линии» в южном направлении формально чревата задержанием и привлечением к судебной ответственности в соответствии с действующим законодательством Республики Кипр за незаконный въезд на ее территорию. Наличие в паспорте отметки властей так называемой Турецкой республики северного Кипра о въезде на северную часть острова из-за границы автоматически исключает последующее получение владельцем данного паспорта въездной визы в Республику Кипр и Грецию. Но на деле такое не происходит, никто особо при возвращении не смотрит на документы. На греческой стороне КПП не заметен вовсе, на турецкой стороне все, как на официальной границе. Шлагбаум, полицейские, вышка с автоматчиком, мешки с песком, колючая проволока, запрещающие таблички, флаги ТРСК и Турции. Турки на КПП двух типажей. Первые: подчеркнуто аккуратные, важные, вежливые, очень официальные. Ведут себя как представители государства. Вторые: развязные, смеются, этакие мачо в солнцезащитных очках, что-то весело кричат женщинам в туристических автобусах. В туристический автобус, кстати, к гидам с греческой стороны обязательно садится гид-цензор с турецкой стороны, чтобы абы чего не случилось. Но, по словам туристов, турецкий цензор просто молча сидит в автобусе, а во время экскурсий просто уходит в одиночестве пить кофе и читать газету. После открытия пропускных пунктов, что произошло всего несколько лет назад, на греческую часть хлынули турки, которые закупались бытовыми товарами и продуктами и тащили через границу огромные баулы. Сейчас такого не увидишь. Сейчас турки-киприоты могут работать на территории Кипра. Также специально для них власти Кипра ввели бесплатное медицинское обслуживание, чего не удостаиваются даже свои местные граждане. Расчет властей прост: лишить ТРСК возможности говорить о дискриминации турок-киприотов. На территории ТРСК сейчас проживает 100 000 турок-киприотов, 150 000 этнических турок было с 1974-го года переселено из самой Турции. Также на небольшой территории ТРСК базируется аж 40 000 солдат Турции. Турция активно работает над изменением демографической статистики. Но многие турки-киприоты сами после войны эмигрировали от бедности. Впрочем, после пересечения КПП в Никосии и по мере продвижения в горы о бедности говорить уже не приходится, кварталы подреставрировали, убрали следы боев, люди живут вплотную к КПП, висит белье на балконах. За пределами Никосии идут новостройки: дома для проживания турецких офицеров и их семей. После перевала и в самой Кирении виллы и дома уж ничуть не уступают, а во многом по роскоши и превосходят дома самого Кипра. А цены на многие вещи выше, чем в греческой части. Пиво стоит от 4 евро, в то время как на Кипре – от 2,50. Открытие пропускных пунктов в 2003 году привело к столпотворению на греческой стороне. Люди занимали очередь с вечера, приезжали семьями со своими одеялами, сэндвичами и кофе в термосах – для того, чтобы на следующий день прорваться на «другую сторону» Кипра. У деревни Пергамос колонна терпеливо ждущих своей очереди греков-киприотов тогда растянулась на 13 километров. По данным, предоставленными полицией, через пропускной пункт в районе деревни Пергамос на север прошли пешком и проехали на 7499 автомобилях 30 367 греков-киприотов, а в обратную сторону – 2950 турок-киприотов. На северные территории через пункт Стровилия отправились 29 275 греков-киприотов на 4383 транспортных средствах, при этом 1360 турок-киприотов решили побывать на юге острова. В Никосии же в 1974 году проходили жестокие бои. После Второй Мировой войны впервые в городских условиях разворачивались танковые сражения и танковые дуэли. Греки-киприоты использовали танки Т-34-85 против турецких М-47. На подъезде к Никосии можно заметить кладбища и памятники грекам-киприотам и греческим добровольцам, погибшим в войне 1974 года. Это мне все больше и больше напоминает Косово. Греческие кладбища турки сровняли с землей. Греки, как и сербы в Косово, убегая от войны, уносили с собой могилы предков. В аэропорту под Никосией произошла и трагедия с греческим самолетом, когда один пилот самолета с греческими солдатами и добровольцами не вернулся в Грецию, а решил сесть вопреки приказу. Дружественным огнем его уничтожили, приняв за турецкий самолет. Все погибли. На той стороне Никосии сразу открывается вид на огромные флаги Турции и ТРСК и надпись на горе: Ne mutlu Türküm diyene («Как счастлив говорящий «Я турок»») – это знаменитые слова Мустафы Кемаля Ататюрка. Кирения поражает обилием турецких военных гарнизонов, полигонов и памятников. Они буквально на каждом шагу. Часовые в голубых беретах десантников. У ворот гарнизонов пулеметчики и обязательно памятники и памятники. Памятники огромны по размерам и монструозны по исполнению. Обычно это мускулистый, перекачанный турецкий солдат, напоминающий Кинг-Конга. Смотрится несколько абсурдно. Отельными памятниками помечены места высадки десанта и особо жестоких боев. В Кирении увидел православный храм, частично разбитый и заколоченный. Можно приметить и еще разрушенные дома греков-киприотов, но в целом идет активная массовая застройка региона. Земли и имущество греков-киприотов используются победившими. На греческой стороне же наделы и дома турок-кипритов в основном стоят нетронутыми. Это я видел своими глазами и получил разъяснение, что опять же это может даже не столько моральный аспект, сколько политика Кипра по лишению повода ТРСК говорить о дискриминации. В самом центре Кирении находится древний еще венецианский форт. На стенах форта я к своему огромному удивлению увидел ржавые турели под зенитные установки «Эрликон». Греки-киприоты использовали их в борьбе с турецкой авиацией в 1974 году. Праздные туристы, ни о чем не подозревая, лениво проходят мимо этих исторических памятников войны. Также на турецкой стороне заметны казино, некоторые – очень роскошные даже по российским меркам. Молодые греки-киприоты ездят играть, но деньги от доходов казино идут на содержание турецких войск, поэтому многие сознательные греки-киприоты просто не ездят на север, чтобы не оставлять там свои деньги. Турки поменяли названия улиц, снесли дома, построили новые, и теперь даже по приезду на свою родину греки-киприоты не могут толком уже ориентироваться в тех местах, где когда-то родились и жили. Узнав, что я еду на турецкую часть Кипра и буду много бродить вдали от обычных туристических маршрутов, греки-киприоты очень просили сделать как можно больше фотографий и записей, по возращению же жадно слушали мои рассказы. В один из дней я уже пробирался на северные территории через другой КПП, а именно через британскую базу «Декелия». На Кипре остались две крупные английские базы. На подъездах к «Декелии» везде частные дома с английскими огромными флагами и пабы. Ходят солдаты, офицеры, много семей, детей. На базе служат 3600 солдат, живут 4400 членов их семей и также еще 7000 киприотов работают и живут территории базы. Было замечено уже за колючкой ядра базы отличное футбольное поле – куда же англичанам без него? Там же видна станция слежения Ayios Nikolaos Station, которая входит в печально известный «Эшелон». Огромные военные локаторы смотрятся странно в этой местности. КПП на английской базе – еще большая формальность, чем в Никосии. Моя цель – деревни под Фамагустой и район Вароши в самой Фамагусте. На подъезде к городу много заброшенных постов ООН на нейтральной полосе. Ветхие посты 133–135 и брошенная база словаков, посты 137–138. Словацкий облупившийся нарисованный когда-то флаг на воротах, указатель ветра. База находится в рощице. На вышках все еще развивается указатель ветра. Теперь словаки стоят уже в самой Фамагусте. Сидят у ворот с голыми торсами и с автоматами в руках. В очках. Под своими флагами. Раньше в Фамагусте стояли датчане. У КПП на Фамагусту можно увидеть брошенный парк детских аттракционов. Это, пожалуй, второй раз за несколько дней пребывания в ТРСК, когда следы войны производят такое гнетущее впечатление. До города слева на нейтральной полосе находится разрушенная и брошенная деревня, после войны жители ушли направо и отстроились заново. Разница впечатляет. Кривое зеркало. Мы с моим проводником решаем зайти в брошенное поселение. От дороги идем в тени деревьев к колючке, вернее, к сетке между кольями на нейтральной полосе отчуждения. На открытом пространстве садимся на корточки и начинаем двигаться на четвереньках. Таким макаром добираемся до сетки, одной секции почти нет. Проволока перерезана и очень давно, края все ржавые. Где-то там виднеется вышка с турецкими часовыми. Идем дальше. После Оша мне кажется все дико абсурдным. В Оше мы ходили в полный рост при стрельбе, а здесь – ни выстрела с 74 года, а я ползу. За мной автобусы с туристами, цивилизованная жизнь, а я тут по канавам. Бред же! Впрочем, на вышках смотрят в оптику. Блюдут. Решаю, что не стоит выпендриваться. В эту поездку взял с собой зеркалку. Чертовски неудобно: куда девать – неясно, громоздко. В итоге, запихиваю тупо за пазуху и заправляю рубаху. И это вместо моей перетянутой изолентой «мыльницы». Зеркалка отказывает в фокусировке время от времени. Через 20–30 минут добираемся до деревни и встаем. Адски хочется пить. Одежда вся в колючках, ладони саднят и рассечены. Начинаем бродить по деревне, убеждаясь, что мы в мертвых зонах для часовых. В деревне основная «достопримечательность» – церковь. Она разрушена, без купола и креста. Ничего особенного. Все в бурьяне и пыли. Нахожу лишь пару пробоин в стенах и пулевые попадания. Почему-то хочется проверить документы у цикад и тормознуть облако в небе. То, что мы находимся на месте человеческой трагедии, доходит не сразу. Нездоровая тишина и запущенность. Еще не древность и уже не свежее пепелище. Очень неприятное пограничное состояние. Опять вспоминаю Косово. Пью воду, потею. У моего проводника тоскливые глаза. Потом он расскажет мне, как бежала его семья, как погибли в той войне родственники. В этом году мне везет на проводников. Что в Киргизии, что в Ираке, что на Северном Кипре под Фамагустой. Ползем обратно до нашей машины. Фамагуста (по-гречески, Амохостос) – «город, занесенный белым песком». Таковой она кажется и сейчас, но уже, скорее всего, потому что в глазах у меня давно бело от палящего солнца. Фамагуста пала последней в войне 1974 года. В городе находилась база военных катеров Кипра, станции РЛС. Город подвергался бомбардировке турецкими ВВС, из города почти за часы до уличных боев было почти полностью эвакуировано греческое и английское население, а 15 августа в город вошли турецкие танки. У греков-киприотов можно найти в семейных архивах фотографии эвакуации и фотографии танков на улицах. Надо сказать, впечатляет атмосфера панического бегства, которой веет от этих снимков. В порту Фамагусты я сфотографировал турецкий военный корабль, несмотря на крики часового. Ветер сносил слова, я отщелкал кадры и просто ушел. В центре Фамагусты стоит католический готический собор Св. Николая с надстроенным минаретом. Зашел внутрь. Смотрится фантастически: готическая архитектура и молящиеся мусульмане. Все под пение муэдзина. Это уже напоминает Андалузию. Но помимо церквей и форта на сегодняшний день одним из символов города является когда-то курортно-туристический квартал Вароша («вароша» на турецком языке – пригород). Именно из-за Вароши город называют городом-призраком. Вароша с 1974 года формально закрыт для публичного посещения. Такое название прижилось с легкой руки шведского журналиста Яна Олафа Бенгтсона, посетившего шведский батальон миротворческих сил ООН в 77-м и увидевшего закрытый район: «Асфальт на улицах потрескался от солнечного жара, и посреди дороги растут кусты. Сейчас, в сентябре 1977-го, обеденные столы все еще накрыты, в прачечных все еще висит одежда, а лампы еще горят. Фамагуста – город-призрак». Вароша – это жара, чистейшее синее небо, растительность, нет ощущения кошмара и депрессии. Особенно поражает, конечно, буйная растительность, что поглощает район. В каркасах сожженных на той войне машин растут кусты и высокие травы. Все обнесено где сеткой, где колючкой, где просто низенькие заборчики, много плакатов и есть вышки, но пробраться можно. Этакая Абхазия после войны. Самая большая проблема, что на виду все, кругом люди, жизнь активно кипит вплотную к кварталу, и нельзя реально остаться одному. На фотоаппарат смотрят с огромным подозрением. Так или иначе, но на вышках солдаты довольно неприветливо смотрят на хождения туристов возле запретной зоны. Внутри все давно разворовали, то есть увидеть что-то нетронутое с 74 года трудно. То есть накрытый стол уже точно не найдешь. Хотя еще в 2007-м можно было найти квартиры с полными гардеробами, клетчатыми пиджаками, семейными архивами, детскими игрушками, открытыми книгами. По состоянию квартир видно, что турецкая армия сильно потрепала при обысках жилища. Из архитектуры – гостиницы, дома, заброшенный маленький спортивный стадион, заваленные балконы, расколотые фонтанчики, наклонившиеся черные пальмы. Все частично разрушено и находится в аварийном состоянии. В квартал нелегально ходят и сталкеры, и солдаты, видать. Даже слышно, что бывают особые экскурсии для элитных туристов. Время от времени люди просто перепрыгивают забор и делают фотосеты. Иногда фото сталкеров из Вароши попадают в сеть и по ним находятся семьи, что жили в домах и квартирах. Обычно семьи просят потом убрать фотографии своих родных квартир из сети. Они не хотят, чтобы все видели поруганное прошлое. Непонятна ситуация и с минами. Ходят слухи, что их еще очень много, что Вароша заминирована. Но табличек за все время в ТРСК не видел ни разу. Говорят, Варошу облюбовали теперь морские черепахи. Несмотря на строительный бум в ТРСК, на растущие цены, на массовые покупки недвижимости иностранцами и расцвет туризма, на климат и солнце, общие финальные впечатления – довольно гнетущие. Чувствуется весомое военное присутствие Турции, неприятны выставленные на показ многочисленные знаки боевых действий, встречающиеся разрушенные объекты, некая паранойя турецких властей. На греческой части Кипра сохраняется память о войне 74 года, много живых свидетелей и участников тех событий, остались нерешенными вопросы по военным преступлениям, по пропавшим без вести, по отобранному имуществу. Турки точно никогда не уйдут с острова, несмотря на все пожелания ЕС. Есть небольшая надежда, что ситуация будет хотя бы нормализоваться. Сейчас у власти и с той, и с другой стороны президенты, которые настроены на переговоры. Быть может, когда-нибудь в будущем удастся договориться даже об объединении Кипра. Пока, как мне кажется, говорить об этом рано.