Два дня, когда политика вернулась

Однажды, как сейчас кажется, уже в прошлой жизни, – а было дело в 1998 году – по заданию редакции я отправился брать интервью у Ивана Демидова. Демидов был большим начальником на популярном канале «ТВ-6», строившем свой эфир на прямых репортажах из ночного клуба «Утопия», незабвенной программе «Знак качества», предвосхитившей разгул фриковской самодеятельности на YouTube, и прочем молодежно-развлекательном контенте. Слово «контент», впрочем, тогда еще не было в ходу – точно так же не существовало еще партии «Единая Россия», имена Путина, Сечина, Рамзана (и даже Ахмада) Кадырова не были известны широкой публике, и даже кризиса 1998 года пока не случилось. «Мы будем перестраивать эфир», – неожиданно заявил Демидов; вряд ли он был в курсе грядущих потрясений, но что-то такое предчувствовал: «Начинается горячий политический сезон. Людям будет интересна только политика. Будем запускать ток-шоу, дискуссии, прямые эфиры. Именно на политике будет делаться рейтинг».

В нынешней, образца 2011 года, жизни слова Демидова кажутся горячечным бредом – сам рулевой «Обоза», превратившийся впоследствии в идеолога прокремлевских молодежных движений, приложил немало сил к тому, чтобы внутренняя российская политика превратилась в нечто протокольное и подковерное, в сферу жизни, к которой большинство населения относится как минимум равнодушно – а чаще со злобой и презрением, в самую унылую рубрику теленовостей, которую ведущие отрабатывают не приходя в сознание, как раньше вести с полей. Ситуация стала привычной: нельзя сказать, чтобы народ ночами не спал, мечтая посмотреть настоящие теледебаты, – страдают от отсутствия публичной политики лишь комментаторы и аналитики, которым приходится судить о текущем раскладе сил по междометиям, подмигиваниям, фасону куртки президента или ловкости рук, с которой премьер в очередной раз играет на рояле «С чего начинается Родина». Рейтинги делаются на других вещах, в остальном – можно прожить и без политики: нет и не надо. 

И тут появляется Прохоров. 

Собственно, на политической сцене он появился несколько раньше – и в момент появления был скучен, как пиджак депутата от «Справедливой России». Прохоров был безальтернативно и единогласно избран лидером либеральной партии, после чего, жестикулируя на манер героев фильма «Бумер», произнес со сцены неуклюжую речь о том, что «надо поставить во главу угла человека» – как учит нас исторический опыт, обычно за такими речами стоит невидимый миру процесс дележки будущих думских кресел. Когда после избрания я отправился брать интервью у Прохорова, коллега-редактор Slon.ru требовала ограничиться единственным вопросом: «За сколько вы продали душу дьяволу». В общем, ничто не предвещало. 

Видимых результатов его превращения в политика тоже не наблюдается – за исключением того, что на протяжении двух дней аналитикам было, о чем писать колонки. Кто-то из них в момент воцарения Прохорова в «Правом деле» предполагал, что олигарха поставили на партию, чтобы он создал перед выборами ДВИЖУХУ – то есть некоторое лишенное практического смысла, но бодрящее и приковывающее взгляды действо. По результатам недолгой политической карьеры выходит, что ровно ее Прохоров и создал: в остальном – либеральная партия развалена, в предвыборном бюллетене остались только унылые, двадцать лет знакомые рожи, что будет дальше с самим экс-лидером «Правого дела» – бог весть. И все-таки два дня, когда Прохоров превратился в политика, случились не зря – хотя бы потому, что напомнили о нескольких важных вещах. Политикой занимаются далеко не святые – и это не делает ее занятием предосудительным или недостойным. От того, что один из фигурантов недавнего процесса был задержан с девками в Куршевеле, а другой вообще имеет судимость и бывает жесток с наркодилерами, суть содеянного ими в политическом пространстве не меняется – и никакие разоблачительные фильмы на НТВ ничего с этим сделать не могут. Для того, чтобы сказать: «Мы в эти игры больше не играем», – к сожалению, нужно иметь опыт самых разных игр; одними походами на Триумфальную или строительством велопарковок этот опыт не приобретается. 

Политика – это искусство договариваться, причем не только (или вовсе не) с куратором на Старой площади. Собственная партия – и тут, к сожалению, приходится согласиться с неназванными источниками в Кремле – это не завод, который достался на залоговом аукционе; за нее нужно бороться, ради нее нужно плести интриги, входящих в нее людей нужно уметь уговаривать. Вечером второго дня Леонид Гозман в прямом эфире «Дождя» спросил Александра Любимова: «Так чего ж вы с Прохоровым к делегатам съезда ночью не приехали? Мы, дескать, ждали, что вы приедете и всех уговорите». Любимов ответил: «Мы по ночам не работаем. Михаил Дмитриевич, я думаю, по окончании рабочего дня пробежал десяточку, я поехал играть в хоккей». Собственно, из этого диалога видно, почему один из его участников, при всех претензиях, все же политик, а другой – пока еще по-прежнему телеведущий. Но и это не катастрофа, в следующий раз (если он будет) соратники Прохорова найдут более удачный ответ; политика – это еще и то, что требует постоянной тренировки, не в меньшей степени, чем хоккей. Политика – это искусство разговаривать не только с партией (не говоря уж о Суркове); это умение в какой-то момент обратиться к людям вообще, вне партийной принадлежности, понять, что у них болит, заговорить с ними на одном языке – да так, чтобы в случае чего эти люди готовы были выйти за тебя на улицу. Будем откровенны – никто из фигурантов дела о «Правом деле» на это даже на замахивался, и вообще, кажется, из нынешних российских политиков этим искусством владеют лишь Владимир Путин и, потенциально, Алексей Навальный.

Если исходить из банальной максимы, что политика – это искусство возможного, то следует признать, что политика – это еще искусство раздвигать границы возможного; именно в этом смысле поражение Прохорова обернулось грандиозной удачей. Он назвал вещи своими именами – и тем самым снял колдовство; о том, как делаются и чего стоят нынешние выборы, можно прочитать более-менее в каждом номере «Новой газеты», но благодаря Прохорову это становится легитимной темой самой предвыборной кампании. Об этом еще не говорят в новостях на федеральных телеканалах, но фигуры умолчания выглядят все более нелепыми и бессмысленными. 

Кстати, о телеканалах: эти два дня позволили вспомнить, что политика, понимаемая не как спектакль для лохов, а как состязание, как спорт, как спор, как драка, – это ужасно интересно. По уму, телевизионные начальники должны бы молиться на Прохорова, а не вырезать его речь из новостей; вся эта двухдневная интрига гораздо увлекательней, чем сто пятьдесят восьмой по счету сериал про не лишенных недостатков, но в целом положительных ментов, если бы телевидение действительно ориентировалось на рейтинги (а не на все те же договоренности все с теми же кураторами) – то рейтинги сейчас, по старому завету Демидова, следовало бы делать именно на этом. Даже Пугачева, когда говорит про Суркова, вдруг оказывается в сто раз интересней самой себя поющей. Раз так – пусть приходит и говорит.