Наша жизнь гораздо безопаснее и стабильнее, чем была у предков. Ей не угрожают дикие животные; голод можно утолить, забежав в ближайший супермаркет, а большинство болезней лечится таблетками. Так почему же нас все еще преследуют страхи? Разве они не должны были уйти вместе с опасностью? На прошедшей в начале февраля в Еврейском культурном центре лекции «Тревога и страх – симптомы современности» психоаналитический психолог, эксперт портала «Психологический навигатор» Надежда Кузьмина рассказала, почему современный человек страдает от фобий гораздо больше, чем поколения людей до него, как можно справляться со страхами и почему бояться – нормально.

Древний человек не мог описать природные явления с помощью научного знания, его пугали гром и молнии, огромные животные. Страх был вызван окружающей опасностью, и опасностью реальной. Каждый день стоял вопрос выживания, и страх нужно было постоянно преодолевать, чтобы добывать еду. И если сейчас кто-то в Сибири пойдет в лес и встретит медведя, то тоже испытает реальный страх – так уж вышло, что медведь природой оснащен гораздо лучше, чем человек. Но такая ситуация скорее исключительна для нашего времени.

Тот страх, о котором пойдет речь в нашей лекции, – необъективный, невротический, его причины человеку непонятны. Именно ему в первую очередь подвержены современные люди. В наше время страх перестал быть конкретным: не «я боюсь волка, потому что он меня укусит», а «я боюсь, но сам не знаю чего». И когда человек не знает, чего боится, он попадает в плен невротического страха, а справиться с таковым очень сложно.

Страх – это запреты

Специалисты сходятся в одном: такого рода страх – это архаичная реакция на опасность извне. Нашим предкам, проживавшим в диких лесах, необходимо было действовать быстро, иначе они просто вымерли бы. И так появилась реакция «бей или беги». Эти два варианта действия эволюционировали, и теперь переживаются нами как аффекты. Но интересно вот что: внешних опасностей стало гораздо меньше, пугавшие древнего человека явления вроде грозы объяснены наукой, а вот со страхом мы почему-то не справились. Более того, на место здорового (реального) пришел невротический.

Согласно Фрейду, бессознательное заполняют вытесненные влечения и желания, и естественным для нас было бы действовать, руководствуясь этими стремлениями. Находясь внутри культуры, создающей запреты (например, на инцест), не любое свое желание мы можем реализовать. И эта невозможность получить то, чего мы хотим, вызывает внутреннее беспокойство, которое перерастает в невротический страх. Страх занимает пространство подавленных истинных желаний.

Яркий пример. Мать моей пациентки достаточно равнодушна к ней, в детстве бросала их с сестрой по вечерам одних. А в три года это очень страшно: темнота и одиночество безумно пугают. Вместе с любовью к маме у девочки возникала и ненависть – именно оттого, что та их оставляла. И, конечно, было желание маму прибить, когда та как ни в чем не бывало возвращалась со своих тусовок, не интересуясь даже, поели ее дети или нет. Но в нашей культуре существует жесткий моральный запрет на ненависть к родителям, нас так воспитывали: родителей ненавидеть нельзя. Этот запрет понятен: может, не будь его, дети бы поубивали половину родителей, и мы бы не выжили как вид.

И вот сейчас она мне присылает SMS: не знает, как справиться с дикой тревогой, вызванной тем, что она… увидела блондинку. Странный страх, правда? Думаю, вы сами уже догадались, какого цвета волосы у ее мамы. И сейчас любая блондинка у пациентки вызывает зависть, ненависть и при этом жуткий страх из-за запрета на переживание этих эмоций. В результате девушке приходится избегать блондинок, чтобы не нарушать хрупкое психологическое равновесие.

Часто, как в этом случае, невротический страх сам находит объект – как некоторый способ обмануть себя, не признать истинного, запретного желания. Меня пугают блондинки, а не собственные чувства. Я боюсь паука, а не свою мать-паучиху, которая душила в детстве любовью.


В сегодняшнем мире бояться стыдно

Одно из заблуждений современного человека заключается в том, что с помощью прогресса можно освободиться от чувств. Опыт моего наблюдения показывает, что сейчас люди очень сильно подавляют аффекты, в том числе из-за страха перед ними, но не становятся от этого счастливее, гармоничнее. Это вызывает еще большие беспокойство и тревогу – не только от собственно подавления. Мы еще и испытываем колоссальный страх перед тем, чтобы о чувствах говорить, делиться ими. Очень часто близкие люди могут болтать о чем угодно – о квартплате, детях, но только не о себе, не о своих переживаниях. Они будут ругаться, упрекать: «Ты все делаешь не так». А на самом деле все это – только от неспособности признаться: «Я так боюсь тебя потерять, что творю невообразимо ужасные вещи».

Странная иллюзия – якобы прогресс принесет нам возможность контроля над чувствами. Да почему мы так хотим их контролировать? Когда человек испытывает страх, он чувствует себя беспомощным. А современный мир говорит, что быть беспомощным нельзя. После инцидента со стрельбой в московской школе, когда мальчик убил учителя, все мои знакомые, да и вообще многие, испытали ужас, хотя конкретно им опасность не грозила, на них никто ружье не направлял. Но ужас возникал от того, что такое вообще может быть в современном обществе.

Так вот, что сделали мои знакомые? Они начали говорить об этом случае, обсуждать, но никто не признался: «Я боюсь, что с моим ребенком это произойдет»; «А вдруг я выйду на улицу, и меня убьют». Потому что в страхах признаваться неприлично. Мы не должны бояться, мы должны быть сильными. Современные люди обязаны со всем справляться.

Если девушка упадет в обморок от страха, в лучшем случае все скажут, что она дура и истеричка. Все деньги зарабатывают, а она!

Это еще одна сегодняшняя иллюзия: мы думаем, что наши способности бесконечны, а наше тело может выдержать любые нагрузки. Одной моей пациентке необыкновенно важно добиться совершенства. Причем критерии совершенства у нее своеобразные. Если вы ее увидите, большинство из вас скажет, что девушка очень красива. Однако сама она считает, что ей нужна пластическая операция и дикие нагрузки в спортзале, только так она сможет приблизиться к идеалу. Я ее ни в коем случае не осуждаю, такое отношение – большая боль и тяжесть, для нее самой в первую очередь.

Вот пример того, когда человеку кажется, что его тело выдержит все, что оно бессмертно. И мы со многими вещами обращаемся так, будто они нам даны навсегда. Идея современности – получить все, будто это избавит нас от тревоги. Не избавит, только усилит страх. Людей, приходящих с фобиями, сейчас все еще очень много, возможно, даже больше, чем раньше.

Как люди убегают от себя, пытаясь обмануть страх?

Общество, как и мы сами, предъявляет к нам высокие требования. Один из основных страхов человека – именно перед собой. Мы настолько боимся узнать себя с точки зрения чувств, что постоянно суетимся: исполняем социальные, семейные, культурные роли. И в те моменты, когда можем расслабиться, побыть наедине с собой, скорее полезем в социальные сети, телефон, играть – закончилось одно действие, замени его другим.

Как ни придешь в кафе, все сидят, уткнувшись в девайсы, лишь бы не остаться наедине со своими мыслями. Мы боимся даже простой тишины. Нам кажется, что нужен шум, чтобы справиться с беспокойством. Но, заменяя неосознанный страх действиями, мы только думаем, что справляемся с ним. Парадокс в том, что чем больше обращать тревогу в действие, тем активнее она будет усиливаться.

Человек не может признаться, что жутко боится непонятно чего. А это был бы первый шаг, после которого идет вопрос – а чего я боюсь? И попытки разобраться. Вместо этого человек начинает наводить чистоту в доме, звонить по телефону – тревога заставляет нас действовать. Но страх остается, а сил тратится огромное количество.

Полтора часа уборки и звонков вызывают дикую усталость. Наверняка со всеми это бывало: вроде бы ничего такого не делал, а падаешь без сил.

Человек устает именно потому, что состояние тревоги плюс действие требуют огромного количества энергии – как топливо в кочегарку, ее нужно подкидывать и подкидывать.


Но у нашей психики, как у локомотивов, своя «скорость езды».

Другой способ «справляться» со страхом, особенно популярный среди молодежи, это просмотр фильмов ужасов. Старшее поколение ругается, мол, откуда берется такая тяга к хоррорам? На самом деле так люди стараются контролировать собственные внутренние переживания. Когда ужасы на экране – это страшно, но происходит не со мной, понарошку, и, пережив это, можно на какое-то время избавиться от тревоги. Но нужно понимать, что это не терапия. Стоит задать вопрос – зачем человеку смотреть про маньяков? Видимо, не может жить со своим внутренним маньяком, – тем, что может восприниматься как некая деструктивная сила.

Можно ли победить страх?

Все мы хотим избавиться от чувства страха. Но я вас разочарую: это невозможно.


А может быть, и не нужно. Не боятся только психически нездоровые люди. Когда мне человек говорит, что он ничего не боится, я боюсь этого человека. Либо он дурак, а дураки опасны, либо он действительно ничего не боится, и тогда нужно от него бежать, потому что не боятся маньяки. Они не боятся пытать, убивать.

Невротик потому и страдает, что хочет убить и боится своего желания, а такой человек не боится, и у него нет стресса: я хочу убить, значит, пойду и убью.

Когда люди пишут о работе с маньяками, ужасает то, что у них нет раскаяния, чувства вины, стыда. Человек прячет улики не от чувства вины, а чтобы не поймали, и можно было дальше убивать.

Поэтому не надо бояться бояться – это нормально. Да, есть ситуации, когда страх непереносим, управляет жизнью человека, и тогда нужно учиться с ним справляться.

Есть хорошая пословица: иди туда, где страшно. И во многих случаях это работает. Например, мало встретишь людей, которых не беспокоят публичные выступления. Всегда есть некоторая тревога: незнакомая аудитория, неизвестно, как воспримут. Но когда выступаешь постоянно, становится легче. Контр-фобические приемы делают человека более тренированным. Когда он с чем-то уже справился, то, даже если есть страх, но есть и желание, взвесив за и против, человек может решиться: да, там страшно, но там и гораздо интереснее. Таким образом дети и учатся ходить.

Но главное, чтобы справиться со страхом, необходимо сказать себе: я не буду до конца избавлен от него, но я попытаюсь понять себя. И честно себе признаться в каких-то своих, возможно, низменных с точки зрения культуры желаниях. Я понимаю, что легко сказать, но очень сложно сделать, но это необходимо.

Люди, понявшие себя чуть лучше, признавшиеся себе в чем-то и сделавшие то, чего хотели, могут справиться даже со самым, наверное, тяжелым страхом – страхом смерти. Они говорят о ней по-другому. У меня есть пример соседки 93 лет. Она не ждет смерти как избавления, нет, но и не боится ее: «Пришло мое время, я просто живу».

Человек, который прожил сложную, но полноценную жизнь, не будет панически колотиться каждый день: «А-а-а! Я боюсь умереть! Я боюсь умереть!»


У него меняется отношение к страху смерти.

А еще необходимо признаться себе и близким – да, у меня есть страхи. И не бояться говорить о том, что испытываешь.

Могу сказать о своем опыте. Ни разу за всю мою жизнь мне не попался человек, который, когда делишься тем, что чувствуешь, плюнул бы, или ушел, или сказал, что больше меня не любит. А с кем-то переживать тревогу не так страшно. Знаете, как в мультике про котенка Гава: «Давай бояться вместе».