Фото ИТАР-ТАСС/Trend/Андрей Федоров

Неудавшаяся шпионка и телеведущая Анна Чапман создала фонд поддержки российской науки и раздает интервью об индексах цитирования научных статей. Другая телеведущая – Тина Канделаки ­– публикует развернутый пост на тему «российские дипломы не признают западные университеты» и всячески продвигается на роль видного эксперта, чуть ли не кандидата на министерский пост. Бывшая крупная «нашистка» и телеведущая Маша Дрокова активно пиарит «Российский квантовый центр» – дорогой и не очень прозрачный проект «Сколково» в области квантовой физики.

Это еще не все защитницы светлого будущего нашей науки. Полюбуйтесь на Анну Бухало, нового члена Общественной палаты, доверенное лицо Путина и лидера организации «Молодая инновационная Россия». Недавно, будучи дежурной по Палате, она направила обратившегося с вопросом изобретателя прямиком в Федеральное агентство по науке и инновациям. Специально для Анны сообщаю, что это агентство закрыто еще два года назад. Канделаки уже поставил на место Константин Сонин из РЭШ, остальных пока пощадим. Будем надеяться, что новых Матвиенко из них не получится.

Однако остается вопрос: откуда в таком цветнике возникла мощная тяга к квантовой физике, индексам цитирования, академической мобильности и прочим скучным предметам? Думаю, отчасти виной растущая у определенной прослойки общества мода на науку и университеты. Вернее, на тот идеальный образ науки, который складывается при неумеренном чтении западных сайтов и посещении всяческих мероприятий для стартаперов. Молодые симпатичные юноши придумывают нечто облачно-квантовое чисто из интереса к познанию тайн Вселенной, но в процессе летит инновационная стружка, ее подхватывают венчурные фонды, внедряют открытие в айфон – и вот уже первые миллионы в кармане, слава в «Фейсбуке», прощай, немытая Россия, привет, офис в Пало Альто, интервью в Wired, а на горизонте маячит Усманов…

Кажется, я увлекся. Речь о том, что поддержка научных талантов в глазах некоторых становится в один ряд с менеджментом современного искусства, креативной организацией городского пространства или дизайном новых музеев – идеальное занятие для красивой и умной столичной жительницы, желающей творить добро не хуже Максима Каца.

Усилиями Суркова и Медведева денег на подобную поддержку хватает уже не только в Москве. Года два–три назад неразумные кремлевские чиновники еще противопоставляли ученых и инноваторов, а теперь, прозрев, не устают подчеркивать важность фундаментальных исследований. Конечно, если их проводят молодые ученые. Про пожилых вспоминать не комильфо.

Итак, наука приобщена к инновациям и отчасти реабилитирована, а главное, денег на нее выделяют все больше, что замечательно. Плохо другое: на 99% это средства государства, которыми легко поживиться. В результате наблюдаем растущий поток пиара и экспертных мнений об обустройстве науки и высшей школы со стороны не-ученых. На одной лишь сколковской собаке едет несколько десятков таких блох.

Голос ученых, наоборот, практически не слышен. Отчасти в этом виноваты они сами. Как и во многих других областях, чего-то добившиеся в нынешней России авторитеты боятся выступать, чтобы не потерять достигнутого. У руководства РАН, МГУ, Минобрнауки, Курчатовского института – да и всех прочих начальников – очень много способов давления на осмелившихся критиковать устоявшиеся порядки или сомнительные нововведения. Поэтому выступать с резкими заявлениями могут лишь те, кому нечего терять, либо те, кто научился защищаться с помощью СМИ, которые в случае мощной контратаки не дадут в обиду. Сложно ученым донести свою точку зрения и потому, что сотрудники уважаемых СМИ вовсе не понимают ни роли ученого в обществе, ни важности проблем, стоящих перед нашей наукой. Характерный пример – недавний визит Жореса Алферова на телеканал «Дождь» (видео). Мне было очень стыдно за Павла Лобкова, Юлию Таратуту и прочих коллег, решивших добиться от великого старика цитат о Pussy Riot и этичной сдаче мандатов. Кажется, стыдно было и единственному разбирающемуся в теме журналисту – доктору наук Андрею Михеенкову. Благодаря ему строптивый академик все же сумел донести свою неоднозначную позицию по научным реформам.

Сейчас наша наука находится в уникальной ситуации: по абсолютному уровню госрасходов на R&D мы обогнали Великобританию и достигли уровня Франции. Но результативность этих бюджетных трат, выраженная в научных публикациях и внедренных инновациях, невероятно низка. Де-факто наша научная политика – самая неэффективная в мире. Сегодня, на пороге смены правительства, самое время для широкой открытой дискуссии о том, как двигаться дальше. Есть с кем обсуждать: как раз сейчас делают первые шаги либеральное Общество научных работников и умеренная Российская ассоциация содействия науке, созданная Евгением Велиховым. Читатели все равно будут кликать на Чапман и Pussy Riot, но давайте попробуем больше говорить о научной политике с настоящими учеными. Не только говорить, но и слушать их.